Так как Парамо писал эти слова в 1598 г., то в число 30 000 не могли войти ни 900 ведьм, сожженных в Лотарингии в течение 15 лет Николаем Реми во второй половине XVII в., ни 700 погибших в Фульде от руки свирепствовавшего в XVII в. Балтазара Фосса, ни 600 сожженных в Бамберге в течение 1624–1630 гг., ни бесчисленное множество других, погибших в огне во исполнение буллы папы Иннокентия VIII.
Определить даже приблизительно количество жертв буллы Иннокентия VIII нет возможности: почти ежегодно публикуются различными провинциальными архивами протоколы процессов против ведьм, и жуткая картина бессмысленных жестокостей обогащается все новыми деталями. Вот небольшой город Роттенбург на Некаре. Ежегодно в нем десяток-другой ведьм сжигается на костре, и городской совет чувствует «усталость» от этих процессов и начинает печалиться, что вскоре в Роггенбурге не останется в живых ни одной женщины (XVII в.). В небольшом Оснабрюке за три месяца в 1588 г. была сожжена 121 ведьма, вокруг Оснабрюке пылают костры, и все женское население округа обречено на гибель.
По официальным данным, в 20 деревнях кругом Тира в 1587–1593 гг. было сожжено 306 человек; в двух деревнях осталось всего две женщины. В местечке Герольц-гофене в 1616 г. было сожжено 99 ведьм, в следующем году — 88. В местечке Эллингене за 8 месяцев 1590 г. было сожжено 71. В Эльвагене иезуиты возвели в 1612 г. на костер 167 человек, а в Вестерштетене за 2 года — 600 человек. В Кведлинбурге в 1589 г. в один день погибло 133 человека. В Нейссе магистрат построил для ведьм специальную печь огромных размеров; в Бамберге был особый дом для ведьм, где их держали до суда; их кормили страшно солеными селедками, не давали воды и купали в кипятке, куда бросали перец. В Брауншвейге было воздвигнуто столько костров на площади казни, что современники сравнивали эту площадь с сосновым лесом. В Нассау в 1628 г. вышло постановление, чтобы в каждой деревне были особенные выборные люди, которые должны были сообщать обо всех подозреваемых в колдовстве особым комиссарам, путешествовавшим для этого по стране. Вскоре тюрьмы наполнились сознавшимися под пыткой во всех ужасах сатанинских оргий. В народе господствовало такое возбуждение, что многие сами себя выдавали за ведьм. В Манке в 1583 г. иезуитам хитростью удалось изгнать из 16-летней девушки Анны Шлуттенбауер 12 655 чертенят; после этого была подвергнута пытке ее 70-летняя бабушка, которая созналась, что уже 50 лет она находится в связи с дьяволом, ездит на шабаш, насылает непогоду и т. д. Ее осудили, поволокли к месту казни, привязав к хвосту лошади, и сожгли заживо. В Женеве за короткий промежуток времени в 1542 г. было сожжено 500 ведьм. В 1546 г. тюремный смотритель донес городскому совету, что все тюрьмы переполнены ведьмами, и палач заявил, что сил одного человека недостаточно, чтобы справиться с палаческими обязанностями.
В Цукмантелле на постоянной службе у инквизиторов находилось не менее 8 палачей. Здесь в 1639 г. было предано огню 242 человека, через несколько лет было сожжено 102, в числе которых было двое детей, признанных детьми дьявола. В Берне в 1591–1600 гг. сжигалось в среднем ежегодно по 30 ведьм, а в Коломбье ежемесячно (в среднем) в период от 1602 г. до 1609 г. погибало 8 человек. В Эльзасе, Швабии и Брейсгау в XVII в. беспрерывно жгли людей: в 1620 г. сожжено 800 человек, и всем кажется, что чем больше будут сжигать людей, тем больше будет ведьм. «Словно из пепла, — говорит Штебер в своем описании Эльзаса, — появляются ведьмы».
(С. Лозинский. Роковая книга Средневековья.)
КОСТЕР
Когда собиралась толпа смотреть предсмертную агонию мучеников, то старались не высказывать никакой к ним жалости, чтобы не смягчить фанатизма зрителей. Виновного не удушали раньше, чем поджигали дрова, как это практиковалось в позднейшей испанской инквизиции; порох еще не был изобретен, и поэтому не прибегали еще к менее человечному приему, применявшемуся впоследствии, — обвязывать шею жертвы мешком с порохом, чтобы сократить ее мучения, когда пламя охватит ее. Несчастного привязывали живым к столбу, возвышающемуся над грудой дров настолько высоко, чтобы верные могли видеть все действия ужасной трагедии. Святые люди сопровождали его до последней минуты в надежде вырвать, если возможно, душу его из когтей дьявола; если он не был рецидивистом, он мог еще в последнюю минуту спасти свое тело. Но и в этих окончательных приготовлениях мы видим примеры той крайней непоследовательности, с которою Церковь пыталась сделать вид, что на нее не падает ответственность в этих убийствах. Монахам, сопровождавшим несчастную жертву, строго запрещалось убеждать ее умереть без сопротивления, или взойти твердым шагом по лестнице, ведущей на эшафот, или мужественно отдать себя руки палача, ибо, давая подобные советы, они могли ускорить ее конец и допустить, таким образом, «неправильность». Назидательное и уместное зарение совести людей, уже совершивших юридическое убийство. Обыкновенно казнь совершалась в праздничный день, чтобы могло собраться больше народа, и чтобы зрелище было поучительнее; из боязни, чтобы жертва не вызвала в собравшихся чувства жалости и симпатии, на нее накладывалось молчание.