Выбрать главу

Из зала суда короля отправили в замок Уайтхолл. Там он просил, чтобы к нему разрешили пропустить жену и детей, а также лондонского епископа Джаксона. И то и другое ему было дозволено. В этот самый день верховный суд собрался и определил, что казнь должна быть исполнена во вторник, 30 января, между десятым и пятым часами дня.

Когда нужно было подписать роковой приговор, с трудом смогли собрать комиссаров; двое или трое самых ревностных стояли у дверей, останавливая тех из своих товарищей, которые проходили мимо них в залу нижней палаты, и требовали, чтобы они подписывались. Один Кромвель был весел, шумел и кричал и предавался самым грубым выходкам своей шутливости: подписавшись третьим под приговором, он вымазал чернилами лицо Генри Томсону, который ответил ему тем же. Было собрано пятьдесят девять подписей; некоторые подписи от волнения совершенно нельзя было разобрать. На полковника Геккера, полковника Ганска и подполковника Фейра было возложено исполнение приговора.

Чрезвычайные посланники генеральных штатов Альберт Иоахим и Адриан Фак-Пау, уже за пять дней до того прибывшие в Лондон, напрасно просили палату об аудиенции; ни официальная просьба их, ни визиты, сделанные Ферфаксу, Кромвелю и некоторым другим офицерам, не помогли. Вдруг их известили, около часу дня, что в два часа они будут приняты лордами, а в три — нижней палатой. Они поспешно оделись и сообщили возложенное на них поручение; лорды и нижняя палата обещали дать им ответ.

Возвращаясь в свою квартиру, они увидели перед Уайтхоллом приготовления к казни. Посланники французский и испанский были у них с визитом, но не хотели принять участие в их представлениях. Первый объявил им только, что уже давно предвидел этот удар и что сделал все, чтобы отвратить его; второй объявил, что не получал еще от своего двора никаких повелений касательно вмешательства, хотя и ожидал их с минуты на минуту.

Рано утром 30 января 1649 г., в одной из комнат Уайтхолла собрались: Кромвель, Геккер, Ганке, Акстелл» и Фейр, чтобы заготовить и отправить документ этого страшного процесса, а именно — приказ палачу.

— Полковник, — сказал Кромвель Ганксу, — вам следует написать и подписать.

Ганке упорно отказывался, несмотря на все уговоры. Тогда Кромвель хотя и рассердился, но сам взял и написал приказ, а подписаться отдал Геккеру, который подписал его без возражений.

…Почти в то же время, после четырехчасового глубокого сна, Карл вставал с постели.

— Нужно скорее вставать, — сказал он Герберту.

Он начал одеваться. В своем смущении Герберт причесывал его не так тщательно, как обыкновенно.

— Причешите меня так же тщательно, я вас прошу, — сказал ему король, — хотя голове моей и недолго оставаться на плечах. Я хочу нарядиться, как жених.

Одеваясь, он велел подать другую рубашку.

— Время теперь такое холодное, — прибавил он, — что я, пожалуй, задрожу: люди подумают — от страха; а я не хочу, чтобы про меня могли сделать такое предположение.

Еще не рассвело совсем, когда прибыл епископ и начал читать молитвы. Король был глубоко тронут и стал молиться еще усерднее. Около 10 часов кто-то постучался в дверь, Карл велел Герберту узнать.

— Это подполковник Геккер, — сказал Герберт.

— Впустите его.

— Ваше величество, — сказал, входя, Геккер, — пора.

Через несколько минут они поднялись на лестницу, и король пошел через большую галерею к себе в спальню; здесь его оставили наедине с епископом Джэксоном, который собирался причастить короля Святых Тайн.

Несколько индепендентских священников хотели добиться с ним свидания, но Карл их не принял. Ему приготовили обед, но он не хотел кушать. Герберт указал на то, что он ничего не кушал за весь день и может ослабеть.

— Ваша правда, — сказал король и выпил стакан вина, закусив пирогом.

Был первый час ночи. Геккер постучался.

— Идите, — сказал король полковнику, — я следую за вами.

Он пошел через пиршественную залу, где стояли солдаты в два ряда с каждой стороны; толпа мужчин и женщин протеснилась туда и стояла неподвижно за солдатами, молясь за короля. В конце зала накануне был пробит стене выход к эшафоту, обитому черным сукном; два человека в матросском платье, с масками на лицах стояли у топора.

Король вышел, гордо подняв голову и осматриваясь по сторонам; он искал глазами народ, чтобы обратиться к нему с прощальной речью, но куда только ни проникал взор, везде стояло войско. Тогда он обратился к епископу Джэксону и Томлисону с короткой речью, которой между прочим сказал, что единственной причиной народных бедствий было неуважение прав государя и что народу не нужно вмешиваться в государственное правление. После этого он спокойно подобрал волосы под шапочку и, прочитав краткую молитву, положил голову под секиру. Голова упала с одного удара.