Несомненно, очень большую роль в становлении Тютчева сыграла страстная и утонченная патура его матери Екатерины Львовны, урожденной Толстой.
Ее отец, Лев Васильевич, принадлежал к «боковой» линии знаменитого рода графов Толстых. Прямой предок Льва Васильевича — Иван Толстой был воеводой при Иване Грозном; сын его, Василий, стал уже выдающимся государственным деятелем при царях Федоре Ивановиче и Михаиле Федоровиче. Прославился как славный полководец и следующий представитель рода — Андрей Васильевич (умер в 1690 году). Что же касается его сына, Петра Андреевича Толстого (1645–1729), он стал ближайшим сподвижником Петра Великого и был им возведен в графское достоинство. Петр Андреевич — прапрапрадед Льва Николаевича Толстого. А родной брат Петра Андреевича, Иван, тесно связанный с ним, но не занявший столь высокого положения, — прапрапрадед Тютчева. Таким образом, Тютчев был шестиюродным братом Льва Толстого.
Подобные факты родства выдающихся людей нередко вызывают ныне удивление или даже своего рода «недовольство» — не слишком ли тесен круг, из которого вышли все «великие»? Но этого рода эмоции объясняются попросту незнанием проблем генеалогии. По некоторым подсчетам все вообще французы начала XX века находились между собой не далее чем в седьмой степени родства (то есть являлись, по крайней мере, семиюродными братьями и сестрами). Для России, занимающей гораздо более обширное пространство и имеющей гораздо более сложную историю, чем Франция, эта степень, без сомнения, намного выше. Но внутри относительно замкнутой среды русского дворянства предельная степень родства была, по-видимому, не так уж велика. Стоит упомянуть для примера, что Лев Толстой, будучи шестиюродным братом Тютчева, в то же время был четвероюродным племянником Пушкина…
Обо всем этом важно говорить потому, что самая тема родства значила в начале XIX века неизмеримо больше, чем ныне. Тютчев, конечно же, с детства знал, что по материнской линии он состоит в родстве с Петром Андреевичем Толстым, одной из главных фигур внешней политики Петровской эпохи, и это порождало совершенно особенное, сугубо личное отношение к самой этой эпохе. Одно из писем к жене Тютчев начал словами: «Сегодня годовщина Полтавской битвы», — и, как бы спохватившись, что он просто выговорил звучащие в этот день в глубине души слова, продолжал так: «но не в том дело… Мое здоровье лучше, — ноги начинают опять ходить». Столь личное переживание истории, надо думать, могло сложиться только в том случае, если оно прививалось с детских лет.
По материнской линии Тютчев был теснейшим образом связан и с другим выдающимся дипломатом Петровской эпохи — графом Андреем Ивановичем Остерманом (1686–1747). Родной брат деда Екатерины Львовны, Матвей Андреевич Толстой, женился на дочери А. И. Остермана Анне Андреевне. А впоследствии, еще теснее скрепляя родственную связь, сестра отца Екатерины Львовны — Анна Васильевна вышла замуж за сына того же Остермана, Федора Андреевича. Брак этот был бездетным, а мать Екатерины Львовны скончалась безвременно, оставив сиротами одиннадцать своих детей. И в результате Екатерина Львовна жила и воспитывалась в доме своей бездетной тетки, Анны Васильевны Остерман. В этом же доме постоянно гостил и двоюродный племянник хозяйки, то есть троюродный брат Екатерины Львовны, Александр Иванович Остерман-Толстой[2] — впоследствии один из славнейших полководцев Отечественной войны 1812 года, герой Бородина и Кульма. Он сыграл большую роль в судьбе Тютчева, о чем еще пойдет речь в своем месте.
Родственные связи с выдающимися деятелями отечественной истории органически вплетались в жизнь «дворянских гнезд» и как бы открывали настежь двери в эту историю, делали ее неотъемлемой частью, звеном, стороной семейного бытия.
Федор Тютчев был вторым ребенком в семье. Брат его Николай родился двумя годами раньше, а в 1806 году родилась сестра поэта Дарья. У Тютчевых было еще трое сыновей — Сергей, Дмитрий и Василий, но они умерли в самом раннем возрасте. Высокая детская смертность была в то время обычным, неизбежным явлением. В одном из тютчевских стихотворений упомянут
2
А.И. Остерман-Толстой — внук Матвея Андреевича Толстого и Анны Андреевны Остерман; так как род Остерманов по мужской линии прервался, Александру Ивановичу было разрешено зваться двойным именем (дабы сохранить прославленную фамилию).