23 августа полковник Беловодский лично отправился в Покровский уезд и сообщил Акинфову это решение. 15 сентября состоялся суд, на котором Владимир Николаевич официально заявил: «Я ни в каком случае согласия своего на расторжение брака дать не могу; виновным себя не считаю ни по закону, ни по совести» (Л. 363). Надежде Сергеевне вновь не удалось достичь желаемой цели. Впрочем, и ее официальный супруг так и не дождался обещанного ему на словах вице-губернаторского места. Камер-юнкеру пришлось довольствоваться всего лишь следующим, весьма скромным, чином титулярного советника, который был пожалован ему в конце 1873 года. (Предводителей дворянства избирали на срок в 3 года. Господин Акинфов пробыл на посту Покровского уездного предводителя 24 года, т. е. восемь 3-летий! Лишь в 1890 году он был назначен Владимирским вице-губернатором, а в 1893 году получил пост Симбирского губернатора. Родившийся в 1841 году Владимир Николаевич Акинфов дослужился до чина тайного советника, пережил всех героев этой истории и дожил до 1914 года. Его могила в Донском монастыре в Москве сохранилась до нашего времени[464].)
19
Бег времени продолжался. В 1872 году у герцога и Надежды Сергеевны родился еще один сын — Георгий. В декабрьской книжке журнала «Русский Архив» за 1874 год было опубликовано тютчевское стихотворение, посвященное госпоже Акинфовой, — замогильный привет поэта, скончавшегося в 1873 году.
9 февраля 1876 года умерла великая княгиня Мария Николаевна. Через несколько дней после ее погребения в Петербурге вновь появилась Надежда Сергеевна. 19 февраля 1876 года, в 7 часов 30 минут утра, с пограничной станции Вержболово, капитан Розенмейер отправил секретную шифрованную телеграмму, которая в 11 часов 30 минут была доставлена в III Отделение: «Сегодня вечером курьерским поездом приезжает в Петербург Госпожа Акинфиева из Риги. Встречал в Вержболове курьер Его Высочества Князя Николая Максимилиановича. В том же поезде едет Германский посол Генерал Швейниц» (Л. 367). Надежда Сергеевна прибыла в Петербург в день пятнадцатилетней годовщины отмены крепостного права в России. 21 февраля содержание телеграммы было доложено государю. Александру II потребовался целый год, чтобы принять решение… Но прежде чем сообщить о нем читателю, я хотел бы обратиться к дневнику военного министра генерала Милютина.
24 февраля 1877 года. Четверг. В этот день министры, в ведении которых находились высшие учебные заведения, исполняя волю императора, обсуждали способы борьбы с широким распространением нигилизма. Государственные мужи пришли к парадоксальному выводу: «Гласность была бы лучшим средством для противудействия зловредному направлению нашей молодежи и антисоциальным учениям, увлекающим множество легкомысленных людей»[466].
5 марта 1877 года. Суббота. «Более недели не было ничего, стоившего внесения в дневник… Сегодня, при докладе канцлера, государь выражал опасение свое, что… восточные дела не разрешатся без кровопролития. Уже нет речи о близкой демобилизации нашей армии»[467].
Опасение государя оправдалось: России предстояла очередная кровопролитная война с Османской империей. В течение истекшей недели, которая ничем не запомнилась военному министру и не отложилась в его дневнике, Александр II воспользовался паузой в государственных делах и отменил свое давнее повеление, дав ход делу о разводе супругов Акинфовых. Потребовалось каких-то 9 лет для того, чтобы император всероссийский осознал, что у него — помимо госпожи Акинфовой — есть иные заботы: борьба с нарастающим революционным движением и ставшая неизбежной война с Турцией. Новое высочайшее повеление не было своевременно сообщено в III Отделение. 25 мая 1877 года сильно удивленный Владимир Николаевич Акинфов был вновь вызван в суд и узнал о возобновлении бракоразводного процесса. Он обратился в губернское жандармское управление и заявил, что «желает иметь указание по настоящему предмету» (Л. 370–370 об., 376. Курсив мой. — С.Э.). Последовал обмен телеграммами между Владимиром и Петербургом. В это время уже ни царя, ни шефа жандармов не было в столице. В ночь с 7 на 8 апреля 1877 года государь, наследник, военный министр и новый шеф жандармов Мезенцов покинули столицу. Они ехали воевать…
Лишь 6 июня исполняющий должность обер-прокурора Святейшего Синода, не без издевки отправивший в III Отделение следующий документ, прояснил жандармам сложившуюся ситуацию. Это был его ответ на давний окрик.
Этот документ был получен управляющим III Отделением тайным советником Шульцем в тот самый день, когда во Владимире происходило судоговорение по делу супругов Акинфовых. Но государственным мужам было не до выяснения отношений. Шла очередная Русско-турецкая война.
Не остался в стороне от происходивших событий и мой герой. 21 июня 1877 года, накануне переправы большего числа войск русской армии за Дунай, генерал-майор герцог Николай Лейхтенбергский получил в командование гусарскую бригаду в передовом отряде генерала Гурко. Примечательно, что герцог не захотел остаться в Главной квартире, в свите государя, а отправился в Действующую армию. Вероятно, личные отношения между ними были прерваны. Николай Максимилианович участвовал в знаменитом переходе русских войск через Балканы, взятии Казанлыка и трехдневном бою под Эски-Загрою. Был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и Золотой саблей «За храбрость», получил чин генерал-лейтенанта с оставлением в Свите его величества. Впрочем, я рискну предположить, что самой дорогой наградой для него стало высочайшее разрешение на брак с Надеждой Сергеевной. «Все удивлялись, — записал Е.М. Феоктистов в одном из своих дневников, — что герцог Николай Лейхтенбергский женился на Акинфиевой: к чему женитьба, когда и без нее можно было устроиться как нельзя лучше!»[468] 30 января 1879 года супруге герцога был пожалован титул графини Богарне[469]. Графиня не была принята при дворе, и супруги с детьми продолжали жить за границей, сохраняя самые теплые отношения с князем Горчаковым, ежегодно посещавшим европейские курорты. В личном фонде канцлера сохранился великолепный фотографический альбом, приобретенный в Баден-Бадене в конце 1870-х годов. Почти весь альбом посвящен Надежде Сергеевне: в нем я обнаружил не только целый ряд портретов графини Богарне, но и ее фотографии вместе с мужем и с детьми. Здесь же находятся фотографии двух незамужних младших сестер Надежды Сергеевны и ее дочерей от первого брака.
На траурной церемонии погребения Александра II герцог Лейхтенбергский присутствовал с большой неохотой. Он прибыл в Петербург лишь после того, как ему сообщили волю нового царя: «Если он не приедет, то за такое неприличие будет исключен из русской службы»[470]. Впрочем, это был минутный порыв. Александр III не скрывал своего расположения к Николаю Максимилиановичу и не любил его братьев за легкомысленное поведение. «К принцу же Николаю Лейхтенбергскому император относился благосклонно именно потому, что хотя он был женат морганатическим браком, но в семейном отношении он держал себя безукоризненно»[471]. В 1890 году царь пожаловал Николаю Максимилиановичу чин генерала от кавалерии и звание генерал-адъютанта. Герцог, чувствуя приближение близкой смерти, написал Александру III письмо с просьбой о своих сыновьях, которым он желал передать свое состояние, имя и герцогский титул. Желание герцога было исполнено: 11 (23) ноября 1890 года его сыновья Георгий и Николай были признаны герцогами Лейхтенбергскими и получили титул высочество, с совершенным отделением их от Императорской Фамилии. (Наши современники, правнуки Николая Николаевича и праправнуки Николая Максимилиановича и Надежды Сергеевны, герцоги Николаус-Максимилиан (род. 1963) и Константин-Александер-Петр (род. 1965) являются последними представителями герцогов Лейхтенбергских: остальные ветви этого рода угасли.) В течение нескольких лет после смерти герцога его алчные младшие братья безуспешно пытались оспорить последнюю волю Николая Максимилиановича и заявляли как Александру III, так и Николаю II о своих правах на майорат, основу которого, как мы помним, составляли бриллианты императрицы Жозефины. Бриллианты были благоразумно припрятаны Надеждой Сергеевной[472]. Она и на этот раз «всех провела».
464
Стромилов Н.С., Акинфов В.Н. Предводители, депутаты и секретари дворянства Владимирской губернии: 1767–1887. Владимир, 1887. С. 42; Род дворян Акинфовых. С. 19; Личные архивные фонды в Государственных хранилищах CCCP.T. I. М., 1962. С. 20; Артамонов М.Д. Московский Некрополь. М., 1995. С. 260.
468
Феоктистов Е.М. Указ. соч. С. 388.
И.С. Тургенев называл автора этих строк «архимерзавцем» (Литературное наследство. Т. 73, кн. 1. Из парижского архива И.С. Тургенева. М., 1964. С. 394).
472
Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. М., 1960. С. 427; Половцов А.А. Дневник. Т. II. С. 341–342, 350, 351, 352, 410, 411, 412, 510; Письма Победоносцева к Александру III: В 2-х томах. Т. II. М., 1926. С. 304–305, 355; Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XVII а, полутом 34. СПб., 1896. С. 507; Виноградов А. Род Богарне // Родина. 1992. № 6–7. С. 43; Дворянские роды Российской империи. Т. II. Князья. СПб., 1995. С. 14–15.