Они спали.
Мы прокрались на кухню.
Свет нельзя было включать. К счастью. Расположились на холодном полу. На какой-то подстилке.
Курили в форточку. Она шептала что-то полуразборчиво мне на левое ухо и причмокивала.
Потом увлекла меня на подстилку.
Общими усилиями мы сняли мои брюки и плавки. То, что она втянула себе в рот, было полувосставшим и немытым со вчерашнего вечера.
Пару раз она подавила рвотный рефлекс. Процесс явно затягивался. Через какое-то время она выбилась из сил.
Предложила мне помочь себе рукой.
Я помог. Себе? Когда стало подходить, я опять почувствовал её холодные губы.
Они втянули в себя всё до капли. И тут же страшная пустота зияла в моей спине. Адский холод. Жизнь отшвырнула меня, как дырявый пакет, и утекала, разбегалась во все стороны.
Я почти терял сознание. Но моё тело сработало само по себе. Оно встало, в два прыжка оделось и оказалось в прихожей, не сказав ни слова.
Она удерживала, шептала на ухо.
Щёлкнул замок. Я оказался на воле, в ноябрьских предутренних вихрях тьмы.
Свежайшей тьмы.
Я пошёл в общагу пешком через пустой город. На середине пути необъятная радость волной подняла меня над виадуком, по которому я шёл. Я будто увидел всё сверху: ночной город, мою дорогу, дороги других существ, потоки, реки, запруды и омуты времени, новое время, как марево надвигавшееся с горизонта. Всё во мне запело от счастья. Всё пело — дорога впереди, вся моя запутанная жизнь, которая оказалась чудесной.
Я сходил с ума от счастья. От счастья, что я не остался там с Тианой. Что я никогда не буду с ней больше.
Моя жизнь начала приобретать смысл.
……………………………………………………………………………………………………………………………………
Да, начинались приливы и отливы неизвестной силы: она начала размывать, крушить окаменевающую скорлупу, внутри которой жил каждый. Это ещё даже не пахло надеждой. Пока только прибывало отчаяние изнутри. Мы слышали биение этих волн извне. И не знали, КАК помочь им разрушить нашу замкнутость.
Я сказал «мы»? Ну да, для меня — это было самое главное в происходившем. Еле уловимые сигналы извне. Всё остальное… Из всего остального важна была только моя любовь, которой не было места на этих плантациях серых скорлуп. Но я сказал «мы» по двум причинам: мне было с кем иногда обсуждать эти странные вещи. И — «мы», потому что чуть позже весь прежний мир рухнул для всех. Для всего, так сказать, населения страны. Теперь же, когда я пишу этот текст — мне кажется, что от всего старого мира, от прежнего времени осталась лишь видимость, которая трещит по швам уже на всей земле.
Нет?
Посмотрите вокруг.
Всё стало совсем другим.
Мало кто помнит — как было.
Это другой мир.
Эвакуация закончилась.
Эвакуация продолжается. Но это вот «мы»… об это ещё не раз можно будет разбить бошку:-)
…………………………………………………………………………………………………………………………………..
Мы поехали расписываться с Тианой в районный центр, где жили её пожилые родители.
Было первое апреля.
До ЗАГСА оставалась пара свободных часов.
Она потащила меня в родительскую спальню.
Без особого энтузиазма я принялся за дело.
Потом взялась Тиана. Прямо под нашими окнами со всей дури грянул похоронный оркестр.
Пару секунд мы вслушивались.
Это были провинциальные похороны.
Я захохотал во весь голос. Потом начала булькать и она, и, вынув из горла помеху, заржала на всю вожделенную ею с детства спальню.
С нами приключилась истерика.
Мы изнемогали от смеха, катаясь по кровати.
Этот марш был — для нас!! Только для нас!!!
Мы поняли ВСЁ.
Это был лучший миг в наших отношениях.
Мы хохотали до слёз.
Никогда, ни до, ни после мы не смеялись вместе.
И никогда больше не было понимания.
Это был наш свадебный марш! Я случайно встретил её через несколько лет после открывалки.
Она застенчиво и легко улыбнулась мне.
Я хотел было пронестись мимо.
Но задержался на минутку.
Мы выкурили по сигарете.
Она впервые не вцепилась в меня.
И я впервые с настоящим теплом попрощался с ней.
Навсегда.
Я никогда больше не видел её.
А лет через семь я с криком проснулся из сна: во сне я вдруг увидел, как на моём спящем теле всё это время сидит невообразимо печальное и жуткое создание. Величиной с куклу, темно-пепельное полое существо сидело на моих гениталиях, пытаясь поймать мой взгляд. И вдруг я мельком увидел эти мёртвые, голодные, жалкие страшные глаза. Глаза Тианы. Глаза её тьмы. Я заорал ещё внутри сна! чтобы вырваться! из свинцового душного запертого пространства, где пребывала все те годы какая-то часть моей души.