____твои глаза ореховые______ эту тайну не вынет из меня даже смерть___ не ждите подробностей______ это забирают с собой __________________________если есть ради кого умереть — есть ради чего жить _______.сначала отпустил этот холодок смертельный между лопаток _____уже несколько лет я ходил с этим_________ как рана в спине и преисподней холод уже лижет её_________ стало теплеть за спиной — твоё — тепло спасло меня________ но музыка ночует — на вокзале_____________________ оооооо!! мир — такой огромный ____ а сердце такое маленькое________о цыганская бритва разлуки__________ мм-ммы-ыыыхх!по-чёрному сердце танцует _____________________________________ только сердце помнит — где найти ________ то чего здесь нет _______ но без чего нечем дышать_________ жизнь — чтоб жить а ты — чтобы ДЫШАТЬ ____________________________________
……………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
…
… имеет отношение к Городку. Вся та боль которую я причинил себе и другим, заставила меня вспомнить то единственное время, когда — не зная — но ощущая что-то — я мог сказать: это — моё.
Моё — собираться в дальнюю безвозвратную дорогу.
Это было в Городке. Точнее — надо мной и Городком. По-другому не объяснить. Я не придаю исключительного значения Городку или себе. Есть основания полагать, что это могло произойти (и время от времени происходит) в любом месте и с любым другим. Или: могло произойти со мной, но в другом месте. Или: это могло произойти в том самом городке, но не со мной. Мне, к счастью, не с чем сравнить. К счастью — потому что я не могу знать, как сложилась бы моя судьба без этого.
Я не могу прожить другую жизнь. Хотя могу представить по тому, как живёт большинство: как они живут — для них нормально. Для меня так жить — лучше б не рождаться. Я об этом — не с чувством превосходства: для меня так жить — смертельно в прямом смысле.
Но есть вещи, которые хуже смерти.
А я хотел выжить.
Во всех смыслах. Поэтому — тогда — ещё не вспомнив — я не раз попытался убить себя.
…………………………………………………………………………………………………………………..
……………………………………………………………………………………………………………………
…………при попытке к…………………………………
……………………………………………………………………………………………………………….
……………………………………………………………………………………………………………………
Вторую попытку с воздухом я предпринял на следующий же день после первой. Мной овладело ледяное бешенство. Меня взбесило до звона в ушах то, что я не был свободен даже распорядиться своей жизнью и смертью. Уж это-то может зависеть только от меня!! — полагал я. Поэтому, дождавшись, когда мои сокамерники ушли учиться в университет, я вкатил себе ещё два двадцатикубовых шприца подряд.
Но уже в ножные вены — так было удобней. У меня не было опыта — это была вторая в жизни внутривенная инъекция — которую я сам себе делал — но какая!! Все повело себя непредсказуемо. В ножных венах воздух повёл себя странно и смешно: под кожей по ходу вен вспучились надувные плоские колбасы. Они лениво перекатывались по икре левой ноги, без малейших устремлений перебраться повыше — к сердцу. Где, собственно, воздух и производит ожидаемый в таких обстоятельствах эффект. Я какое-то время смотрел на эту уродскую ногу с ужасом: а вдруг — опять — ничего!! и я останусь с такой вот идиотской икрой!!! Я схватил полотенце, мигом скрутил его в жгут и начал исступлённо — снизу вверх — от ступни к бедру — продавливать, пропихивать сквозь вены эти безумные колбасы. После того, как первую из колбас мне удалось затянуть выше колена, — и она начала быстро таять по мере приближения к паху, — я расхохотался от облегчения. Так — хохочущим и гоняющим эти подкожные сардельки — и застали меня через полчаса мои однокурсники. После этого укола во мне стало смутно брезжить совершенно новое для меня чувство. Я ощутил, что кроме моей силы и воли, а также воли, хотений и нехотений других людей, — есть какая-то сила, неведомая мне. Она неизмеримо больше и сильнее меня, сильнее воли других людей, сильнее расписаний движения воздуха по венам из медицинских учебников с конечной остановкой «воздушная эмболия». И эта сила со всей — доступной мне — очевидностью не давала мне умереть. Она хотела — если «хотела» применимо к ней — чтобы я жил.
Меня это заинтересовало. Меня заинтересовало, что я кому-то — чему-то — нужен. Нужен конкретно я. А не — такие как я, похожие на меня, пушечное мясо, хуй в пальто, член профсоюза, сын, хахель, рабсила.
То что я нужен — это было интересно.
Но — стрёмно.
Потому что я не знал — чему и для чего я нужен. И — в конце концов — это же была просто непереносимая тирания — я! не мог! сам! решить вопросы моей жизни и смерти!!