Как подстреленная прадедом.
«Если вам нужны деньги, — никаких проблем! обращайтесь ко мне», — говорит всем нам четверым одновременно Марьяна. Сомнения неуместны. Здесь — она зам. управляющего банком.
Мы с Ури-Аном не захотели денег. И оказались в бархатной живой тьме, куда окунул нас Папанасов. Он показывал ночную раскопанную крепость. И огромную выбоину в стене, пробитую уже не помню, чьим ядром.
Наш шофёр не носит лису на плечах. Он просто каждый вечер моется. В ледяных ванных комнатах тех приютов, куда нас заносит. Он моется ледяной же водой, — в Болгарии проблемы с отоплением. А бойлеры тормозят так, что ждать нужно сутки. (Меня, как и всех остальных, хватает только на помывочный минимум: пах и подмышки. Да и то, если хотя бы в спальнях натоплено. В стране нет газа, и даже на этажах топят дровами: аккуратные буржуйки в каждой квартире. И поленницы во всех подъездах)
Шофёр же моется долго — по полчаса-часу. Куда бы мы не приезжали, нас с ним кладут спать в одну комнату. Поэтому я знаю, что он делает, когда заходит сразу после ванны в спальню. Ещё полчаса он брызгает на себя «Кельвин Кляйн». Везде! За полчаса он успевает набрызгаться АБСОЛЮТНО везде… Знаете, есть такие «Кельвин Кляйны» — по 15 лей на базаре? Нет, не дезодорант! Одеколон.
Потом он ложится спать. Утром он просыпается раньше всех, чтобы успеть занять ванную.
На полчаса-час.
— А где шофёр? — традиционно спрашивает на кухне Папанасов.
— А как вы думаете! — где он может быть?! — говорю я.
— О, да! Я забыль! Да! Он моется всегда очен дольго! И очен аккуратно!! — поднимая указательнй палец в потолок, с ухмылкой говорит Папанасов. Кофе мы допиваем без шофёра: эти вещи с «Кельвин Кляйном» так быстро не делаются! Запах только-только начинает прокрадываться сквозь двери и затмевать кофе, сигареты и похмелье моих спутников. Чтобы не придушить его, я предпочитаю думать: для чего?!! для кого он это делает?!!! Никаких попыток недорогой командировочной любви за ним замечено не было. Более того, когда в одном из городов он встретился с тёплой барышней, запавшей на него ещё в предыдущей поездке, то держал себя с ней, как девственник. Девственник 44 лет с женой и двумя детьми. Никаких других ориентаций в нем тоже не наблюдается. Кроме одной: всю дорогу, всю эту неделю сплошных переездов, нон-стопом он крутит кассеты с совецкой музыкой. И особенно его впирают две песни: «Десятый наш десантный батальон» и «Бригантина поднимает паруса». Бллляяяятть!!!! Мне хотелось его прибить уже на третьем часу этого музона. Но оказалось, что эта музыка так же сильно трогает и сидящее на переднем сиденье Главное Лицо нашей командировки. И вместо того, чтоб разъебать нахер эту кассету на ближайшей стоянке, пока они отойдут отлить, я опять думал: почему? И шофёр, и Главное Лицо — практически мои ровесники. Но я не мог понять, пока в конце путешествия мы не оказались в горном приюте. Там был музыкальный центр — супернавороченный. Но, к несчастью, кроме СD-прибамбасов, в нем оказался и кассетный магнитофон. В разгар выпиваний шофёр не выдержал. Он вышел к своей машине и вернулся с кассетой.
«Нас ждёт огонь смертельный, и всё ж бессилен он! Сомненья прочь! Уходит в бой смертельный десятый наш десантный батальон!» — загремело
на всю виллу.
«Бляять!! Вы же даже в армии не служили!! Какой ваш бой смертельный?!! Какая нахуй бригантина — она дано уплыла!! а вы — жиреющие спивающиеся мудаки!!!» — хотел было заорать я.
Но увидел их лица. В дороге мы с Ури-Аном всегда сидели на заднем сиденье. А тут я увидел, наконец… эту слезу во взоре, это воодушевление, тайно распирающее из груди их лица.
Этот блестящий взгляд вдаль.
ОНИ ЖДАЛИ! ОНИ ВСЁ ЕЩЁ ЧЕГО-ТО ЖДАЛИ!!!
Эти колобки продолжали ждать свою Лису. И я подумал про самого себя: а ты? ты, блятть, чего ждёшь?!! Объездив все Балканы, через неделю мы вернулись в Селистру.
На вечерней площади нас ждала Марьяна.
— А эту лису подстрелил мой прадедушка! — сообщила она как ни в чём ни бывало, оправляя шкурку на своих плечах. А о том, что действительно дёрнуло так, что мало места мне сразу стало на этих самых Балканах — писать не хочу.
А дома меня ждал и-мэйл от Игоря из Косово.
Мы не виделись с ним 20 лет. Или сколько?
Сколько лет мы с тобой не виделись, Игорь?
…………………………………………………………………………………………….
Да, я торможу, да! Хожу кругами.
Вокруг да около.
Очень не хочется отворять прошлое.
А уж рассказывать об этом, — уфффф!!….
А что делать?!
Пиромания, пиромания…
Мы его так и прозвали — Сашка-пироман. Он появился на нашей стоянке у моря на третье или четвёртое лето. Типа без мамы-ыыы-ы или без папы-ыы-ы, или без обоих, уж и не припомню. Ну, такая история, как надо — жалостливо-безжалостная. Лет 10–11, с золотыми выгоревшими волосами, с лёгкими головными припиздями — синдром гиперактивности, повышенное черепно-мозговое давление. Ранимый, гордый, добрый и мстительный.