Он медленно произносит:
— Почему бы нам не договориться о каком-нибудь другом месте, менее людном? Ты привезешь Микки, а я…
Его прерывают ужасные придушенные звуки. Потом усталый голос Бока:
— Ты не слушаешь.
«Я не могу больше».
Очевидно, что чем сговорчивее кажется Воорт, тем сильнее чувствует себя Бок. Поэтому Воорт снова старается говорить твердо.
— Это ты теперь послушай. Если собираешься убить его — убей сейчас. Я никуда не пересяду.
По радио идет реклама алка-зельцер.
Выслушав тираду Воорта, Бок переспрашивает:
— Ты и я? — Похоже, ему смешно. — Это что? «Ровно в полдень»? Любишь старые боевики?
— Мне нужен реальный шанс для Микки и для меня.
Воорт напирает на тщеславие, старается, чтобы в голосе чувствовалась уверенность, заталкивает бесполезный страх в самый дальний угол.
— Я наслышан о твоей репутации, Леон. Ни одной неудачи. Ни одного разочарования. Ни одного провала в аэропорту. Ты не непобедимый воин — просто тип с устрашающим голосом. Самостоятельно даже со спины ударить не можешь.
— Ты меня обижаешь. — Ему все еще смешно.
— Я все время думаю о тебе. Вас трое на одного, и тебе все равно нужна игла! Нужно было вколоть мне наркотик.
Камилла широко распахивает глаза.
Бок терпеливо вздыхает. Пусть, мол, коп пошумит, выпустит пар. Потом вернемся к делу.
— В чем дело? — продолжает напирать Воорт. — Боишься, что одного, без друзей на подхвате, я тебя одолею?
— Ого, ты меня разгадал. Или, может, хочешь, чтобы мы закончили то, что начали в уборной, а, Конрад?
«Господи, пусть Бок считает, что этот коп совсем рехнулся, — молится про себя Воорт. — Выдержу ли я, если мы просто повесим трубки?»
— Микки у тебя, а это значит, что мне придется прийти. Нам обоим придется. Отдай мне то, что взял. Иначе в итоге я не сделаю того, что ты хочешь. Скажешь Стоуну, что облажался. Да, прокол. — Воорт говорит мягко, с оскорбительным сочувствием, бьет Бока его же оружием. — Не вини себя, Леон. С кем не бывает.
— Откуда мне знать, что ты не приведешь других? — спрашивает Бок. В смысле: полицию, ФБР.
— Ну, до сих пор ты знал обо всем, что я делаю. Знал, что происходит в управлении. Знал, что я вернулся. Ты все устроил так, что твоя команда заметит, если я кого-то приведу.
«Я не могу ни арестовать Стоуна, ни задержать его для допроса. Не могу даже поговорить с ним наедине, если он этого не захочет. Нет вообще никаких доказательств, что Стоун или Бок связаны с какими-то преступлениями».
— А главное, — продолжает Воорт, — я не хочу, чтобы тебя взял кто-то другой. Хочу сделать это сам.
«Пусть он думает, что я достаточно обозлился, чтобы попытаться».
— Дядя Вим, — перечисляет Бок. — Кузен Мэтт. Белокурая Камилла. — Такси въезжает на длинный, изогнутый пандус моста Трайборо. — Вся родня.
Он не согласен. Но сдает позиции. Воорт заманил людей Бока на Манхэттен.
— Выбери место, — предлагает Воорт. — И скажи мне, что тебе надо. А лучше я скажу тебе. Так ты будешь знать, что у меня есть. Тебе нужны мои заметки по «Кандейс». Материалы по Стоуну и ООН. Все дело. Тебе надо поговорить со мной лично, иначе ты не сможешь быть уверен, что получил все.
«Говорить» вместо «пытать», «бить» или «жечь».
Пауза.
— Продолжай.
— Мне нужно, чтобы ты дал слово, что больше не тронешь Микки. И что, если я возьму тебя, твоя команда отпустит нас обоих. Все отправятся по домам — кроме тебя.
— И ты мне поверишь?
«Убеди его, что придешь».
— Это дело чести, — отвечает Воорт, надеясь, что Антония была права и что он обращается к некоему идиотскому личному кодексу Бока, некоему обманчивому образу, который этот человек создал сам для себя. Если так, то это, возможно, на время защитит Микки. Особенно если Бок ничем не рискует. Воорт не раз видел, как это срабатывало с бандитами, наемными убийцами, педофилами. У большинства людей, даже психопатов, есть некий кодекс, которого они придерживаются. Когда делаешь такие вещи, самообманываться просто необходимо.
— Хорошо, — соглашается Бок. Даже если сам он лжет, то с большей готовностью поверит, что Воорт говорит правду.
«Господи, прости мне то, что я намерен сделать».
— Мне нужно два часа, чтобы собрать материалы, — говорит Воорт.
— Полтора.
— Где мы встретимся?
Бок хмыкает.
— Я позвоню тебе и скажу, куда идти. И, Воорт? Если мы увидим, что ты не один, или услышим от источника в управлении…
— Мы это уже обговорили.
— Даже вертолет дорожной службы, туристический автобус, молоковоз, женщина с коляской. Мы исчезнем.
— Я сказал, это дело чести.
Такси минует мост Трайборо и выезжает на автостраду ФДР в южном направлении, к пристани Стоуна, офицерам ФБР и тысячам полицейским, которых — Воорт знает — он не может позвать.
— Мои парни останутся у тебя на хвосте, — говорит Бок.
— Если смогут удержаться, то конечно, — отвечает Воорт. — Почему бы просто не сказать мне, в какой они машине? Тогда я приторможу, если они отстанут.
Разговор закончен. Его трясет от ярости. Пока что он согласился на двойной смертный приговор — для себя и для Микки.
— Ты что, правда встретишься с этим человеком?
Камилла сжимает его руку, возвращая Воорта в такси. Она выглядит маленькой и испуганной, голубые глаза посветлели, словно Воорт, Бок, размышления, крушение иллюзий вытянули из нее все природные силы.
— Воорт, это те люди, которые напали на тебя?
— Да.
— Это я виновата. Я рассердилась и перестала соображать. Ты велел мне не приезжать.
Воорт массирует ей спину. Холодно. Три окутанные туманом полосы движения отделяют их от реки Гарлем. Совсем недалеко то место, где они нашли утопленника. Неужели это было меньше двух недель назад?
— Ты не виновата, — отвечает он. — Я солгал тебе. Ты предупреждала меня, что произойдет, что ты сделаешь.
— Что сказал Микки?
В мозгу Воорта все еще звучат ужасные вопли. Он всегда будет слышать их.
— А, ты же знаешь Микки. Он шутил. Сказал покупать «Тексако». Он не может не думать о рынке. Клоун.
Воорт лезет в карман, достает значок. Теперь это просто игрушка. Он утратил волшебную силу. Трудно представить, что когда-то он верил, будто значок способен открыть запертые двери, изменить волю власть имущих. Всю жизнь казалось, что значок наделен силой. Теперь это просто кусок металла, украшение.
«Папа, надеюсь, я поступаю правильно».
И кажется, слышит ответ: «Я тоже на это надеюсь».
Воорт называет таксисту свой адрес. Люди Бока ожидают, что он отправится туда в первую очередь. Ощущение, словно секундная стрелка на часах, вращаясь, сквозь металл и шестеренки, царапает кожу на запястье, сдирает плоть и достает до кости.
— Что ты скажешь Сил? — спрашивает Камилла. Она говорит о жене Микки, хирурге, которая сейчас, вероятно, в больнице «Маунт Синай».
— Камилла, люди, захватившие Микки, убили по крайней мере полдюжины человек. У них есть источники в управлении. Они узнают, если начнется какая-то суета. Даже просто разговор о Микки между неправильными людьми — и они убьют его и сбегут. С этими ребятами всеобщая тревога не сработает.
— Ты хочешь сказать, что ничего не скажешь Сил? — Камилла ошеломлена. Она ставит себя на место жены Микки.
— Я не могу запретить тебе рассказать ей. Но если она возьмет и позвонит не тому человеку, Микки просто никогда не найдут. Он исчезнет.
«И, готов спорить, Стоун тоже».
— Но ведь решать должна Сил? Не ты?
— Нет, решать должен Микки, а он, мне кажется, доверился бы мне. У меня больше шансов.
— Тебе так кажется.
— Иногда ничего лучше нет.
— И ты хочешь, чтобы я тоже ничего ей не рассказывала.
— Я хотел, чтобы ты не приезжала, — отвечает Воорт.
— Похоже, последнее время ты скрываешь массу вещей от массы людей. Кто ты? — Глаза Камиллы широко открыты, она смотрит пристально, как на незнакомца.