Марониты — приверженцы особой христианской церкви. Первые марониты переселились в Ливан из Сирии более тысячи лет назад. В настоящее время марониты играют значительную роль в жизни страны. Например, президентом Ливана согласно конституции может быть только маронит. Марониты совершают богослужение на древнем сирийском (арамейском) языке и признают главенство Ватикана. Они издавна занимают горные районы Ливана (раньше — на севере, а с XIX в, — в центре страны), всегда служившие им убежищем. Поэтому маронитские церкви — почти неотъемлемый элемент ландшафта центральных областей страны.
Горы дали Ливану очень много: от названия страны до обогащающего ее потока туристов, привлекаемых горными пейзажами и возможностью летом заниматься зимними видами спорта.
Название Ливана происходит от «лабан» (т. е. «белый» или «молочный»). Приплывавшие в страну моряки издалека видели снежные вершины гор. Завоеватели проникали сюда главным образом морем или редкими ущельями. Чаще всего они использовали для этого ущелье Нахр аль-Кяльб («Собачья река»), выходящее к морю примерно в 15 километрах севернее Бейрута. Здесь оставили следы почти все завоеватели, побывавшие в Ливане: от римлян сохранился акведук, от мамлюкского султана XV в. Баркука — арочный мост, от древних ассирийцев и древних египтян — полустершиеся барельефы, от англичан — мемориальные надписи 1918 г. и 1941 г., от французов — такие же надписи 1920 г. и 1946 г. (последняя надпись выбита на камне самими ливанцами — в честь ухода французских войск). Высоко над ущельем — маронитский монастырь и теософская школа при нем. Их можно разглядеть еще издали благодаря огромной скульптуре Христа, простирающего руки над гигантским обрывом ущелья, что придает всей фигуре форму креста.
Жители ливанских гор производят впечатление людей спокойных, не подвластных чуждым влияниям и быстрым сменам настроения, что характерно для обитателей побережья, в первую очередь Бейрута и других больших городов. И внешне горцы в основной массе сильно отличаются от прибрежного населения: у многих — светло-каштановые волосы и серые или зеленые глаза, какие не встретишь у почти сплошь темноволосых и темноглазых жителей приморских городов. Конечно, и в горных селениях сейчас редко увидишь ливанский национальный костюм, особенно тантур, т. е. высокий женский головной убор, являющийся, как говорят, плодом культурного влияния Европы XVIII в. Но именно в горах лучше всего чувствуешь все то патриархальное и традиционное, что еще сохранилось в Ливане: от архитектуры и костюма до быта и нравов.
Чтобы взглянуть на знаменитые кедры, надо проделать трудный путь в глубь страны, сначала по холмистой равнине, сплошь покрытой цветущим миндалем и оливковыми рощами (оливы сюда, по словам гида, завезли из Палестины крестоносцы в XI в.), а потом — по круто ползущему вверх серпантину, среди пропастей, террас с виноградниками, многолетними дубами и фруктовыми садами. На почти отвесных скалах, подобно птичьим гнездам, лепятся редкие селения. Справа, в седловине между двумя такими скалами, мелькает Бкаа Каффа — самая высокогорная в Ливане деревня; она расположена на высоте свыше 1800 метров. Но особенно прекрасно Бшерри (по-местному Бшарре), раскинувшееся на скалах у водопада и украшенное высоким шпилем маронитской церкви. Здесь родился известный писатель Джубран Халил Джубран, здесь его музей и могила (прах Джуб-рана, умершего в 1931 г. в Бостоне, был перевезен сюда только в 1948 г.). Память о Джубране чтит весь арабский мир. Но в родном селении, как нам сказали, музей Джубрана находится в запущенном состоянии, ибо до сих пор на его содержание не выделены надлежащие средства.
После Бшарре продолжать путь еще сложнее. Кругом снег, и становится все холоднее и холоднее. Наконец на высоте более 2 тыс. метров появляются кедры. Их всего около 400: еще египетские фараоны, неоднократно владевшие побережьем Финикии, использовали прочный ливанский кедр для постройки кораблей и тем самым положили начало хищническому истреблению этого ценного дерева. Последователи фараонов вели себя не лучше, что и привело к тому, что в природе кедр, этот символ Ливана, изображенный на его государственном гербе, национальном флаге, банкнотах и высшем ордене республики, стал редкостью, тщательно охраняемой и оберегаемой.
Заповедник кедров, несмотря на свою относительную труднодоступность, — одно из основных мест паломничества почти всех посещающих Ливан туристов. Величественное впечатление производят эти густо засыпанные снегом тысячелетние великаны с широко раскинутыми могучими ветвями и кряжистыми стволами. Нередко из одного корня растет по нескольку стволов. Есть кедры, которым больше 6 тыс. лет, т. е. они намного древнее египетских пирамид. Это сравнение не случайно, ибо кедрами ливанцы гордятся не меньше, чем египтяне — пирамидами.
ЛЕГЕНДЫ И ПАМЯТНИКИ
Древние финикийцы, искусные мореплаватели и ловкие торговцы, основали большинство приморских городов Ливана свыше 3 тыс. лет назад. Многие завоеватели с тех пор пытались овладеть этими городами, но удавалось это сделать только античным греко-македонцам, римлянам, арабам и крестоносцам. Все они привносили в облик прибрежных городов Восточного Средиземноморья что-то новое, неповторимо свое. Об этом вспоминаешь, когда, приехав в современный Джубейль (Ж'бейль по-местному), осматриваешь руины финикийского Библоса — самого древнего города мира, существовавшего уже 7 тыс. лет назад. Греко-латинское название «Библос» происходит от папируса, на котором писали финикийцы к моменту прихода в Финикию армии Александра Македонского. Сами финикийцы называли город «Гебал» — от общесемитического корня, означающего «гора». К этому же корню восходит и нынешнее название (на арабском классическом языке «джубейль» — небольшая гора). Городок действительно расположен на спускающемся к морю пологом склоне невысокой горы. Здесь обнаружены следы построек 3-го и 2-го тысячелетий до нашей эры, обелиски и могилы времен аморитских, гиксосских и древнеегипетских правителей. С башен и через бойницы полуразрушенного каменного замка, выстроенного крестоносцами в XI в., видны сохранившиеся у самого побережья и заросшие травой фундаменты финикийских храмов, сооруженных за полтора-два тысячелетия до прихода крестоносцев, а еще дальше — колонны из асуанского гранита и амфитеатр, возникшие в начале III в. н. э. при римском императоре Каракалле.
Наиболее значительны следы пребывания древнего Рима в Гелиополисе (т. е. «городе солнца», как назвал его Александр Македонский, или Баальбеке, т. е. «господине Бекаа», как именовали его финикийцы в древности и как называют ливанцы сейчас). Сегодня Баальбек — это городок в долине Бекаа с 9 тыс. жителей, мавзолеем омейядского эмира Али ибн Талиба (VIII в. и. э.) и остатками античных сооружений, основательно разрушенных землетрясением 1750 г.: обширной площадью, на которой 3 тыс. лет назад финикийцы приносили жертвы своему богу солнца и плодородия Баалу (впоследствии византийцы воздвигли здесь церковь святой Варвары, от которой сейчас остался лишь круглый след фундамента), древнеримскими храмами Вакха, Венеры и Юпитера. Колоннада храмов сравнительно хорошо сохранилась. Особенно восхищают своей отделкой знаменитые шесть двадцатипятиметровых колонн храма Юпитера, служащие эмблемой Баальбека на многочисленных туристических картах и проспектах. Капители колонн, лепные орнаменты и настенные барельефы храмов изобилуют древними символами жизни, смерти и рабства (яйца, стрелы и цепи). Храм Вакха, бога вина и веселья, украшен также рельефными изображениями виноградных лоз и пляшущих танцовщиц. Преемники римлян пытались приспособить храмы Вакха и Венеры под свои культовые здания: храм Вакха был переделан под византийскую базилику, а стена храма Венеры использована для пристройки к ней арабской мечети, сложенной из искусно притертых больших камней, без применения цемента.
Всемирно известная достопримечательность Баальбека — три гладко обтесанные четырехгранные плиты длиной 20 метров, шириной 4,5 метра и толщиной 3,6 метра. Когда-то эти плиты связывали с библейскими легендами, а ныне — с модными концепциями о якобы побывавших здесь пришельцах из космоса, которые будто бы пользовались этими глыбами как стартовыми площадками для своих кораблей. Пока тайна этих монолитов остается невыясненной, что еще более распаляет любопытство туристов и тем самым способствует увеличению их притока в Баальбек. Надо полагать, что когда историкам удастся доказать вполне земное происхождение трех каменных гигантов и возможность их обработки и перемещения с помощью труда рабов древности, многие бизнесмены от туризма будут искренне опечалены.