Не везде в Ливане сохранились следы древних цивилизаций. Например, если отправиться в современную Сайду в поисках стоявшего на ее месте древнего Сидона, то невольно вспомнятся слова брюсовского Ассаргадона: «Сидон я ниспроверг и камни бросил в море». От финикийского города не осталось и следа: последовательно накатывавшиеся на него волны завоевателей на протяжении многих веков буквально стерли его с лица земли А ведь в свое время Сидон затмевал славой многие финикийские города, такие, как Библос и Угарит! Именно отсюда отправлялись многочисленные экспедиции, колонизовавшие средиземноморское побережье. Сегодня главная историческая достопримечательность Сайды — неплохо сохранившийся Морской замок — крепость крестоносцев XII в., заложенная Фридрихом Барбароссой. Он далеко уходит в море и резко выделяется своими старыми выцветшими камнями на фоне порта, выстроенного почти заново в прошлом веке после землетрясения 1837 г. От XII в. здесь остался также замок святого Людовика, возведенный на месте акрополя древнего Сидона, а от XVII в. — крытый рынок Хан аль-Франдж, выстроенный эмиром Фахр ад-Дином II.
Еще более мусульманский облик имеет центр северного Ливана — Триполи (по-арабски «Тараблюс» в отличие от «Тараблюс аль-Гарб», т. е. «западного Триполи», расположенного в Ливии). Господствующая над городом цитадель (или «замок Сен-Жиль» в честь предводителя крестоносцев Раймонда де Сен-Жиля), перестроенная мамлюкским султаном Калавуном после изгнания крестоносцев в XIII в., высоко вздымается над густым лесом куполов и минаретов мечетей примыкающей к морю старой части Триполи. Это — главный оплот ливанских ортодоксальных мусульман-суннитов, которые являются потомками выходцев из Сирии, переселившихся сюда в VII в. после арабского завоевания Ливана и бегства всех жителей-византийцев. Окрестности Триполи утопают в апельсиновых садах и пальмовых рощах. Здесь в отличие от самого города немало памятников финикийской и даже еще более ранних эпох (храмы Бзиза, Наус и др.). Но собственно Триполи по своей архитектуре принадлежит в основном мусульманскому средневековью, главным образом эпохе мамлюков. Мечети, медресе, торговые ряды и кварталы с бесконечными аркадами, искусной мозаикой и узорчатыми нишами несут неизгладимую печать XIV–XV вв., хотя, разумеется, с тех пор многое разрушалось, перестраивалось и реставрировалось. Даже названия многих районов города напоминают о средневековом цеховом ремесле: Хан ас-сабун («квартал мыловаров»), Хан аль-хайятин («квартал портных»). Новые кварталы Триполи, начинающиеся к востоку от «замка Сен-Жиль», похожи на столицу Алжира круто взбирающимися вверх от реки Абу Али многоэтажными домами с характерной для французского зодчества свободной игрой красок и форм зданий.
Свое сравнительно недавнее прошлое ливанцы чтят, пожалуй, не менее, если не более времен древности или крестовых походов. В этом можно убедиться при посещении затерянных в горах труднодоступных селений Дейр аль-Камар («Лунный монастырь») и Бейт ад-Дин («Дом веры»). Первое служило в начале XVII в. резиденцией знаменитого эмира Фахр ад-Дина из рода Маанов, а второе — еще более известного эмира Бешира Великого из династии Шехабов, правившего в прошлом веке. Оба монарха ревностно защищали самостоятельность Ливана в неустанной, иногда вооруженной, иногда изощренно-дипломатической борьбе против тирании и лихоимства турецких султанов и пашей, оба много сделали для укрепления ливанского государства, самобытность и автономия которого в пределах Османской империи наиболее четко вырисовывались именно при этих двух эмирах. Они по справедливости считаются наиболее заметными фигурами в истории Ливана XVII–XIX столетий. Замок Маанов в Дейр аль-Камаре частично превращен в музей. Дворец Бешира в Бейт ад-Дине служит одновременно и местом паломничества туристов и летней резиденцией президента Ливана.
Эмир Фахр ад-Дин, пробывший много лет в Италии, очень любил итальянское зодчество. Лучшие постройки за время его правления созданы флорентийскими архитекторами. Их влияние чувствуется в ливанской архитектуре до настоящего времени; это прежде всего окно «мандолина». Даже мечеть для своих солдат-мусульман Фахр ад-Дин выстроил с наклонным минаретом по типу Пизанской башни. Дворец Бешира в Бейт ад-Дине, наоборот, отмечен печатью восточной роскоши. Его мозаики и арабески выполнены лучшими дамасскими мастерами, а расписные мраморные порталы напоминают об ансамбле Шах-и-Зинда в Самарканде. Этот дворец восторженно описал Ламартин в своем «Путешествии на Восток». Понятно, почему в наши дни президент Ливана именно здесь, среди подлинно царского великолепия, принимает самых почетных гостей.
Дейр аль-Камар и Бейт ад-Дин до сих пор поставляют Ливану политическую элиту. В Бейт ад-Дине родился первый президент независимого Ливана Бешара аль-Хури, в Дейр аль-Камаре — второй президент, Камиль Шамун. Любопытно, что третьим президентом республики был Фуад Шехаб, двоюродный брат Бешара аль-Хури и дальний потомок Бешира Великого. Поэтому не удивительно, что оба селения являются предметом особой заботы ливанского правительства. Их музейные реликвии, дворцы, мечети, внутренние дворики содержатся в большой сохранности и чистоте, постоянно подновляются. На горных террасах между Дейр аль-Камаром и Бейт ад-Дином при значительной финансовой поддержке государства возобновлены посадки тутовых деревьев, заброшенные более ста лет назад.
Помимо исторических памятников к услугам туристов в Ливане исторические легенды: «Здесь ночевал Помпей», «Там останавливался Александр Македонский», «По этой дороге двигался Навуходоносор». Немало и легенд, ничего общего с историей не имеющих. Почти каждое географическое название связано с какой-либо притчей, каким-либо народным или религиозным преданием. А поскольку в Ливане сосуществуют ислам и христианство, да еще в различных своих проявлениях (сунниты, шииты, друзы, марониты, несториане и др.), то легенд и преданий — хоть отбавляй. По пути из долины Бекаа в Бейрут, в селении Карак Нух (т. е. «Гробница Ноя»), вам расскажут, что именно здесь стоял когда-то Ной, опираясь одной ногой на горы Ливана, а другой — на горы Антиливана. Где-то на побережье, как нам говорили, есть место, где якобы находился рай, из которого были изгнаны Адам и Ева (в Ираке мы узнали, что «на самом деле» рай находился у слияния Тигра и Евфрата). Казино в приморском городке Табарджа называется «Пляж святого Павла» (отсюда, мол, святой Павел морем отправился на остров Крит). На побережье между Бейрутом и Сайдой вам обязательно укажут на небольшую мечеть в селении Наби Юнис: она будто бы стоит на том самом месте, где библейский Иона вышел из чрева кита. В связи с этим в Наби Юнис ежегодно в начале мая устраивается всеобщее праздничное купание в море.
В ДЕЛОВОМ БЕЙРУТЕ
Горный, исторический и туристический Ливан — еще не вся страна. Ее мозгом и сердцем, экономическим и культурным центром является Бейрут — красивый современный город небоскребов, ультрамодернистских отелей, бесчисленных кабаре и ночных реклам. Он подчеркнуто урбанистичен и как бы не желает иметь ничего общего с окружающими его идиллическими пейзажами, горными селениями, зарослями кактусов и стадами овец. Раскинувшись на 15 километров вдоль скалистого берега и на 12 километров в глубь побережья, Бейрут живет в напряженном, нервном ритме. Когда я выразил Эдмону Наиму свое удивление по поводу внешнего безразличия бейрутинцев к славе древней Финикии, он усмехнулся: «Это естественно, ведь мы хотим жить». Это означало, что для бейрутинцев, людей деловых и современных, то, что было, уже не имеет значения. Им просто некогда думать о прошлом, ибо они поглощены настоящим.
Но доходы от туризма весьма интересуют бейрутских торговцев, гидов, владельцев отелей и увеселительных заведений. А туристам хочется воочию убедиться в древности ливанской земли. Поэтому бейрутинцы снисходительно демонстрируют чудакам-иностранцам финикийские, хеттские и арамейские реликвии в Национальном музее, напоминают, что бейрутский лес пиний посажен в 1582 г. при эмире Фахр ад-Дине, и даже дают название «Финикия» отелям и бензоколонкам. Но какого-либо «финикийства» у них не заметишь. Скорее они гордятся тем, что их родина всегда была местом, где сталкивались влияния почти всех мировых цивилизаций. Это проявляется во всем: от огромной схемы в Национальном музее, тщательно учитывающей всех побывавших в Ливане пришельцев и завоевателей древности, до господствующего в общественной жизни наших дней трехъязычия (т. е. почти равноправного употребления арабского, французского и английского языка в обиходе, в кино и печати), от стремления давать гостиницам, кабаре и прочим заведениям такого плана названия «понеобычнее» и «позаграничнее» (типа «Вандом», «Сен-Жорж», «Паризиана») до распространенного обычая создавать смешанные частные компании (например, ливано-греческие, ливано-египетские и др.).