Вековые преследования и несправедливости ожесточили иракских шиитов, способствовали возникновению. сохранившихся до наших дней нетерпимости и непримиримости, культу мученичества и страданий. В стране, где шииты составляют большинство населения, это создает дополнительные трудности при решении злободневных вопросов. Наиболее жгучие из них — как избавиться от наследия тяжелого прошлого и как построить счастливое будущее.
ВЧЕРА И ЗАВТРА
Взаимоотношения суннитов и шиитов в Ираке завязались в узел сложных противоречий еще со времен халифата, когда багдадские халифы преследовали шиитов, опираясь на суннитское в своей основе население Багдада. С тех пор многое изменилось. Городское, в том числе багдадское, население, сильно редевшее после каждой войны или нашествия, пополнялось в основном за счет шиитских племен центрального и южного Ирака. Однако господствующий класс в стране в своей основе всегда оставался суннитским. Это часто добавляло к классовым противоречиям конфликты на религиозной почве. Однако постепенно (хотя и не так быстро, как хотелось бы), особенно после июля 1958 г., социально-политическая жизнь очищается от привкуса межрелигиозной розни. Шиит на важном государственном посту перестает быть исключением. В частности, во время нашего пребывания в стране, в апреле 1967 г., премьер-министром Ирака был шиит — генерал Наджи Талеб.
Июльская революция 1958 г. поставила у власти представителей военного руководства, опирающихся на армию. В Ираке, как и во многих других развивающихся странах, армия играет важную политическую роль и представляет собой доминирующую общественную силу. Во многом это определяется ее исключительным положением в обществе, которое переживает трудный период становления, требующий значительной централизации политической и экономической власти. В таком обществе армия играет роль арбитра по отношению ко множеству несогласных друг с другом группировок. Превосходя их в организованности, дисциплинированности и искусстве управления, а также обладая наиболее квалифицированными руководящими кадрами, армия во многих странах афро-азиатского мира оказывается лучше подготовленной к выполнению неотложных задач сегодняшнего дня, нежели какая-либо иная политико-социальная сила.
Особое положение армии в Ираке ощущается весьма непосредственно. Например, въезжая в Багдад или выезжая из него, мы неоднократно пересекали территорию того или иного военного лагеря. Военных лагерей немало разбросано по стране (в частности, мы видели лагерь Махавиль недалеко от руин Вавилона). В столице четыре таких лагеря: Республиканский, Рашида, Таджи и аль-Вашшаш. По проходящему мимо лагеря участку шоссе надлежит двигаться со скоростью не менее 25 километров в час, не останавливаясь при этом. За проволочными заграждениями видны солдаты на военных занятиях, танки и прочая боевая техника, большие зеленые лужайки перед длинными казармами. Отсюда воинские части могут быть быстро переброшены в любой район столицы (что и случалось неоднократно за последние десять лет). На улицах Багдада много военных в защитной форме, туго перетянутых ремнями. Иракские офицеры обычно носят не фуражки, как их сирийские собратья, или береты, как египтяне, а лихо сдвинутые набок пилотки. Это придает им бравый, подтянутый и, как мне показалось, весьма воинственный вид.
Все важные политические события послереволюционных лет происходили в Ираке при непосредственном и решающем участии армии. В Багдаде недалеко от парламента, в месте пересечения улиц аль-Кинди и 14 июля, есть небольшая площадь, названная именем Абд аль-Ваххаба аш-Шаввафа. В марте 1969 г. этот полковник, поднявший военный мятеж против правительства генерала Касема, был убит, а имя его предано проклятию. Но после свержения Касема в феврале 1963 г. это имя чтится в Ираке. В Багдаде им названа помимо площади еще одна улица. При выезде из столицы на юго-восток нам показали ведущую вправо дорогу. «Это — путь на Умм ат-Ту-буль, где находится мечеть Мучеников арабского национализма, — сообщил нам гид. — Она построена на месте расстрела во времена Касема офицеров, выступивших в поддержку аш-Шаввафа».
В Багдаде и в других городах есть еще немало названий, напоминающих о сравнительно недавних событиях и о ведущей роли армии и армейских лидеров. Нам бросилось в глаза, что наиболее часто встречающейся в названиях датой после «14 июля» (Дня революции) является «18 ноября». В этот день в 1963 г. маршал Абд ас-Салям Ареф, ставший главой Иракской Республики после падения Касема, отстранил от власти непопулярное правоэкстремистское правительство. После гибели Абд ас-Саляма Арефа пост президента занял его старший брат, генерал Абд ар-Рахман Ареф, также видный представитель армейского командования[6]. Их портреты часто можно было видеть рядом на улицах, в государственных учреждениях, лавках и магазинах.
Кое-где мы замечали следы кипения политических страстей. Особенно показательны были попадавшиеся иногда надписи, сделанные углем, мелом или черной краской главным образом на глинобитных стенах боковых улиц и небогатых кварталов. Обычно они были замазаны или полустерты, но в ряде случаев их можно было прочитать. Мне запомнились три такие надписи: «Ареф — борец за дело арабов!», «Курдистан — национальные горы!», «Мир Курдистану!» Как можно догадаться, первый лозунг принадлежал сторонникам правительства, второй — приверженцам «военного решения» курдской проблемы, а третий — противникам такого решения.
Во время нашего пребывания в Ираке нам говорили, что война в Курдистане, начатая еще Касемом и продолженная свергнувшими его баасистами, давно прекращена и что пути решения курдской проблемы могут быть найдены. На улицах Багдада мы неоднократно видели курдов в живописных костюмах, но, по мнению некоторых багдадцев, курды, постоянно живущие в иракской столице, «слишком нервны». Очевидно, напряженность, унаследованная от прошлых времен и от многолетней репрессивной войны, все еще сохраняется. Подобные наслоения недавнего прошлого еще трудно ликвидировать, тем более за сравнительно небольшой срок.
И все же в Ираке очень много сделано и делается для того, чтобы как можно скорее избавиться от всего, что мешает успешному продвижению вперед. Почти вся более или менее значительная промышленность (за исключением нефтяной) национализирована. Вывески с надписью «аль-маамаль аль-ватаний» (национальное предприятие) встречаются повсеместно, особенно на окраинах Багдада, где расположены принадлежащие государству электростанция, завод по выделке ваты и несколько строительных организаций. Во время поездки по стране мы часто видели вблизи селений недавно, прорытые небольшие оросительные каналы, снабженные дощечками с надписью «Министерство аграрной реформы». Эти каналы орошают землю тех крестьян, которые недавно получили ее в соответствии с положениями изданного сразу после революции 1958 г. закона об аграрной реформе или согласно тому же закону стали арендовать землю не у помещика, а у государства.
6
В июле 1968 г. Абд ар-Рахман Ареф был устранен в результате государственного переворота. Президентом стал генерал Ахмед Хасан Бакр.