Пособие – преимущество сомнительное. Оно начинается как спасительный канат, а кончиться может веревкой, связывающей по рукам и ногам.
Все фрагменты моей жизни, разлетевшиеся в стороны, когда я забеременела, стали возвращаться на место. Каждые полгода я переходила на работу с большей зарплатой. Я завела новых подруг. Среди них оказалась женщина, которая возила меня в религиозный приют, чтобы помочь вновь поставить мою жизнь на рельсы. Тамошний священник посоветовал мне изменить шаблон отношений с мужчинами. Этому совету я так и не последовала. Прошло две недели – и я снова влюбилась.
Дэвид был высок – выше 180 см, ездил на «Мазде» RX-7, носил дизайнерскую одежду и не пил. По своему эмоциональному развитию он был сущим подростком, но я сама была такой же. Однажды он объявился у моих дверей на новехоньком «Корвете», и я гоняла на нем по шоссе со скоростью 130 миль в час. Мы могли внезапно сорваться из города на уик-энд, а с дочкой в это время сидела моя мама.
Дэвид присылал мне цветы, покупал одежду и брал с собой в отпуск. У него было достаточно денег, чтобы ими швыряться. Когда он делал это ради меня, это было прекрасно, но когда он тратил их на что-то другое, я сердилась. Я не знала, что это были не его деньги, а его родителей. После одного нашего отпуска кредитная компания послала своего служащего к нему домой, чтобы изъять кредитные карты.
Дэвид учился в колледже бесплатно, на правительственную стипендию. Он пропускал занятия, чтобы играть в покер и гонять на мотоцикле. Я вкалывала то на одной, то на другой работе, которая отбирала много времени, но плохо оплачивалась. Он ездил на роскошной машине, а я водила подержанный ярко-оранжевый «Форд Фиесту», который купила за 2300 долларов, и эту сумму мне приходилось копить по доллару. Моя машина не разваливалась только благодаря клейкой ленте и резиновому уплотнителю, которым мой отец заделал стекла.
Мое будущее? Моим будущим был Дэвид. Я хотела окончить учебу, приобрести дом, завести семью. Брак с ним сделал бы все это возможным. Когда мы объявили о помолвке, он подарил мне бриллиант, огромный, как моя фантазия. Я получила все.
И всего лишилась два месяца спустя. Пока я бегала по салонам, примеряя свадебные платья, он спал с другими женщинами. Единственное, что могло быть хуже, чем узнать об его изменах, – это узнать, что любовниц у него как кеглей в кегельбане. Он довольно долго странно себя вел, поэтому я спросила напрямую, наполовину в шутку: «Слушай, а ты мне, случайно, не изменяешь?» Когда он не ответил, я взорвалась и вылетела из комнаты. А потом решила: нет, я не собираюсь ехать домой и рыдать там в полном одиночестве. Я вернулась, наорала на него, даже схватила за грудки и разорвала на нем дизайнерскую рубашку. Я была недовольна им, но, что еще хуже, я была недовольна тем человеком, которым стала сама.
Мне не нужно было искать правильного человека. Я сама должна была стать правильным человеком.
Все было кончено. Я вернула ему кольцо и сказала, что он сможет снова подарить его мне, когда ему буду нужна только я одна. Я так и не получила это кольцо обратно. Я получила нечто лучшее.
Я получила гнев. Гнев на него. Гнев на себя. Гнев достаточный, чтобы заставить меня действовать самостоятельно.
Мне было 26 лет. Пора было становиться взрослой. Расставшись с ним, я рассталась с человеком, которым больше не хотела быть. Пора было взять на себя ответственность за себя и свою жизнь.
Без Дэвида мое будущее было пустой страницей. От меня зависело, смогу ли я что-то на ней написать. Пора было сделать свою жизнь действительно своей. Прежде всего я вернула ему все, что он оставил в моем доме, – включая стопку журналов «Плейбой», которые он прятал в моем шкафчике. Я сменила купленные Дэвидом сексуальную мини-юбочку и облегающее черное платьице на строгие юбки и блузки, которые я могла бы носить на работу, делая карьеру. Затем достала каталог колледжей и открыла его. Я понятия не имела, кем хочу быть и чем заниматься; я знала только одно: я хочу быть счастливой.
И тогда мир передо мной раскрылся. Все в моей жизни изменилось, когда я решила изменить себя. Мне не нужно было искать правильного человека. Я сама должна была стать правильным человеком.