Ягыз усмехнулся, услышав эти слова и коротко кивнул ошеломленно оглянувшейся на него Хазан. Он подошел к невесте и встал перед Кудретом, закрывая собой Ясина.
– Брат Кудрет, прошу тебя, – тихо сказал он, – опусти пистолет. Мы вместе со всем этим разберемся, но не так. – Ягыз повернулся к Хазан. – Посади Эдже в машину, – велел он, и снова посмотрел в глаза Кудрета. Серые глаза дядюшки с подозрением прищурились, но Ягыз кивнул ему, и Кудрет опустил пистолет. – Алтай, – позвал Ягыз и бросил ключи от мерседеса кузену Хазан. – Отвези Эдже в дом ее деда.
– Хорошо, брат, – кивнул парень, быстрым шагом удаляясь к машине, и Ягыз развернулся, глядя на тяжело дышащего Ясина.
– А с этим что будем делать? – Спросил Сефер, когда мерседес тронулся с места, увозя заплаканную Эдже.
– Кстати о промышленных холодильниках, – сказал Ягыз, покосившись на Хазан. – Хазан, позвони в порт, в хранилище. Попроси их приготовить пару бочек льда, скажи, мы приедем через полчасика. – Хазан недоуменно приподняла брови, и Ягыз усмехнулся, поворачиваясь к Ясину. – Значит, говоришь, от любви сгораешь, парень? Стало быть, надо тебя чуть-чуть охладить.
За его спиной раздался хохот Кудрета Чамкырана.
– Сколько минут рекорд задержки дыхания? – Будничным тоном спросил Кудрет Чамкыран, придерживая затылок Ясина, голова которого была опущена в бочку с водой.
– Понятия не имею, – ответил Ягыз, полуприсев на бочку и скрестив руки на груди. – Хазан?
– Вроде минут двадцать, – ответила та, – дядя, выпускай, хватает уже.
– Не, еще чуть-чуть, – помахал тот рукой. – Брат Акын, ты сколько можешь под водой просидеть?
– Да я минуты две только продержусь, – ответил помощник Хазан, – курю же я, да и не молод уже.
– Эй, щенок, – Кудрет поднял Ясина за шиворот и дернул за связанные за спиной руки. – Ты у нас не куришь? – Спросил он задыхающегося парня, который судорожно пытался надышаться.
– Не, он не курит, он у нас спортсмен, – ответил ему Сефер, грызший семечки за столиком.
– Ну, молодец парень, – обрадовался Кудрет, снова макая того головой в бочку. – Давай, сынок, охлади голову. Потом опять остальное тебе охладим, – сказал он, глядя на бочку со льдом, в которую они до этого посадили Ягыза.
– Брат Кудрет, а может уже хватит? Сколько раз ты его уже макнул? – Спросил Ягыз. – Давай опять его в лед, что ли?
– Да ну тебя с твоим льдом, зятек. В такую погоду я и сам во льду посижу с удовольствием, хотя идея хорошая, конечно, была, но больше льда надо было. Эй, Толга! Дуй-ка в холодильник, скажи, еще бочку льда хотим, кати сюда. – Он опять поднял Ясина. – Что, сынок, охладил голову? В лед хочешь уже?
– Пошел ты на … – Выкрикнул тот, и Кудрет опять опустил его головой в бочку.
– Какой невоспитанный, – посетовал он, пиная Ясина в щиколотку. – Испортилась молодежь Орду, испортилась. Мы в его возрасте старших уважали, – ударился он в воспоминания под усмешку Хазан.
– Как же воспитывать молодежь, когда взрослые на Эгейское море сбегают? – Ядовито спросила она, но тот сразу нашелся с ответом.
– От таких баб, как твоя мамаша Фазилет да его мамаша Шухрие как не сбежать, скажи, племянница. Твоя мамаша воспитала дуру, а Шухрие воспитала идиота. Идеальная парочка, аж благословлю их, когда макать устану, – пообещал Кудрет, снова доставая Ясина из бочки. Вся эта экзекуция, с сажанием Ясина в бочку со льдом под непрерывный ор Кудрета, да последующее макание, здорово улучшили ему настроение и, к облегчению Ягыза, увели его мысли от убийств и прочих смываний кровью.
– Легкой работы, сынок, – услышали они голос за спиной, и Кудрет тут же снова макнул Ясина в бочку.
– Спасибо, папа, – ответил он, придерживая дергающегося Ясина. Дядя Джихангир обошел вокруг собравшихся и покрутил головой по сторонам. К нему тут же подбежала Хазан, пододвигая стул, и Джихангир Чамкыран благодарно сел, опираясь обеими руками на трость, и Хазан встала за его спиной, положив ему руку на плечо.
– Подними, сынок, подними, – велел он и уставился на задыхающегося Ясина. – А лед у вас зачем?
– Мы его туда сажаем, когда устаем, дядя Джихангир, – ответил Ягыз, и дядя Джихангир удовлетворенно кивнул.
– В такую жару только лед и помогает. Как не загореться да в такую жару, а, сынок? Горяча кровь Демирколов, ох как горяча. Сунь его в лед, сынок.
Кудрет с кузеном Сефером на пару затолкали Ясина в бочку со льдом, как раз когда юный Толга прибежал с небольшой тележкой из холодильника.
– Значит, от любви сгораешь, сынок? – Спросил Джихангир Чамкыран, подслеповато уставившись на похитителя его внучки. – Это все, что вы придумали, или еще что планировали? – Поинтересовался он.
– Хазан хотела еще закутать его в сеть и макнуть в море с помощью крана, – поделился идеей Ягыз, и дядя Джихангир удовлетворенно закивал.
– Моя школа. Так и сделаем. А пока послушаем-ка парня. Эй, Демиркол, как там тебя.
– Ясин, – подсказал кузен Сефер, и дедушка Хазан кивнул.
– Ясин, значит, говоришь, внучку мою любишь. Это хорошо, это похвально. А вот ходить за ней да без разрешения ее семьи, разве это дело, сынок? Разве не надо было сначала спросить ее мать, а?
– Я спрашивал, – Дрожащим голосом ответил Ясин, и дед прищелкнул языком.
– Значит, запретила она тебе, – сурово сказал он. – Значит, не надо было ходить. А ты и бегал за ней, пока она другому была обещана. Это вторая твоя вина. И голову ей задурил, из дома сбежать, словно бесчестную какую-то, заставил. Это третья твоя вина. А к тому же еще и в моего будущего внука из пистолета целился, – повел он рукой в сторону Ягыза, и все, кроме Хазан, удивленно уставились на него. – Разве ж ты думаешь, мы после этого не макнем тебя в море, сынок? Еще как макнем. Кудрет, дорогой, макайте его в бочку до самой темноты, или пока не устанешь.
– Не волнуйся, папа, – пообещал Кудрет, – я уже поел, долго не устану.
– Молодец, – кивнул дедушка. – Что ты скажешь, Ягыз? Что нам потом с ним делать, да и с Эдже этой глупой?
– Насчет Эдже, я думаю, пусть решает Хазан, – задумчиво сказал Ягыз, поднимаясь с бочки и подходя к дяде Джихангиру. – А насчет этого парня… – Ягыз повернулся к Ясину. – Дядя Джихангир, – сказал он. – А чем именно вам не нравится этот парень?
– Бездельник он! – Твердо сказал дядя. – Работает спустя рукава. Школу бросил и уже три года только автобус водит, да и то плохо. А автобус-то немытый всегда, грязный, сам грубый, невоспитанный, только и знает, что со шпаной водиться. Вот чем нам не нравится этот парень, сынок.
Ягыз пожал плечами.
– Тогда, я думаю, – сказал он, повернувшись к Хазан и подмигнув ей, – у меня есть идея.
Он подошел к бочке, из которой торчала голова Ясина, и поднял его лицо за подбородок.
– Пойдешь работать в артель господина Чамкырана, – решил он. – Вот под присмотром брата Кудрета, на его корабле и поработаешь, или к Хазан пойдешь, кому удобнее будет. И если будешь работать хорошо, и не найдется на тебя жалоб, – Ягыз выпрямился и повернулся к дяде Джихангиру. – Если брат Кудрет и Хазан не будут иметь на тебя жалоб, тогда пойдешь к дяде Джихангиру, поцелуешь ему руку и попросишь у него разрешения встречаться с его внучкой. А вот дядя Джихангир тогда еще и подумает.
– И подумаю, – кивнул дядя. – Молодец, сынок, хорошо придумал. А теперь давайте его и правда в море окунем, сеть несите.
Ягыз засмеялся, повернувшись к Хазан, и та покачала головой, закатывая глаза.
========== Часть 14 ==========
Хазан потерла глаза, прогоняя сон, и двинулась к кафе, у которого сидели поденщики в ожидании, что их выберут для работы. Хазан обычно выбирала одних и тех же, с кем привыкла работать, и сегодняшний день ничем не отличался, она выбирала их не только за трудолюбие, силу и выносливость, но и, в числе прочего, за умение не устраивать склоки. Сегодня ей было это особенно нужно, потому что сегодня ей приходилось брать в свою команду Ясина Демиркола.