26 сентября в Восточном секторе развернулись бои за только что освобожденную Новую Дофиновку. Врагу удалось было выбить из нее подразделения 3–го морского полка, но мы быстро восстановили положение. Это еще раз убеждало: можем бить и гнать врага наличными силами.
Тем временем осложнилась обстановка в Крыму — немцы начали нажимать у Перекопа. Стали поговаривать о том, что возможна высадка на Крымском полуострове вражеского воздушного десанта.
Мы получили просьбу командующего Черноморским флотом отправить в Севастополь 100 грузовых машин. Вот как быстро все менялось! Месяц назад оттуда ободряли нас: «Будем помогать, чем можем. Держитесь». Теперь мы отправили в Севастополь 70 автомашин и ободряющую телеграмму, в которой обещали выслать 100 минометов одесского производства.
Наконец 29 сентября пришел транспорт со снарядами. Контрудар в Южном секторе был назначен на 2 октября.
А вечером 30 сентября в Одессу внезапно прибыл заместитель наркома Военно–Морского Флота вице–адмирал Г. И. Левченко. Он привез директиву Ставки — такую, какой никто не ждал. Она гласила:
«…В связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляющего главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный район, Ставка Верховного Главнокомандования решила эвакуировать OOP и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова…»
Нелегко было вот так, сразу, принять это как неизбежное. Ведь и в самые трудные дни Одесской обороны мы не помышляли о том, что можем отсюда уйти. А теперь положение было куда прочнее, чем, скажем, в августе. И даже многолетняя привычка безоговорочно выполнять приказы плохо помогала быстро перестроить мысли на встававшие в порядок дня новые, эвакуационные, заботы.
Мы долго не расходились после экстренно собранного ночного заседания Военного совета оборонительного района. Гордей Иванович Левченко рассказывал о положении, создавшемся в Крыму, о том, что одной 51–й армии его не отстоять и приморцы нужны там как можно скорее— пока бои идут еще у Перекопа.
В ту же ночь было принято решение прежде всего отправить в Крым 157–ю стрелковую дивизию — как наиболее укомплектованную и боеспособную. Начать ее эвакуацию предстояло уже завтра — транспорты были в пути из Севастополя.
К переживаниям этого дня прибавилось и большое личное горе: пришла телеграмма от жены о том, что на фронте под Москвой погиб наш старший сын — капитан Дмитрий Софронов.
В столь резко изменившейся обстановке, естественно, вставал вопрос: проводить ли назначенный на 2 октября контрудар? Единодушно решили: проводить. Теперь это наступление приобретало новый смысл: прикрыть начинающуюся эвакуацию, помешать противнику разгадать наши намерения. Но состав сил, участвующих в контр-ударе, был уже иным: рассчитывать на 157–ю дивизию не приходилось. 1 октября приказ о контрударе в Южном секторе был отдан.
Вечером ко мне приехал командир 25–й дивизии генерал–майор И. Е. Петров. Рассказал о своих делах, о трудностях. Я заверил Ивана Ефимовича, что окажем всемерную помощь. 25–ю дивизию, наносящую основной удар, будет поддерживать вся артиллерия армии, а также и морская. Ей придаются танковый батальон и гвардейский дивизион реактивных минометов. Прощаясь с И. Е. Петровым, я обещал к началу наступления, до которого оставалось несколько часов, быть у него в дивизии.
Но выполнить это обещание не довелось. Ночью мы обсуждали с Г. В. Жуковым и Н. И. Крыловым практические вопросы эвакуации, потом я стал набрасывать ее общий план. Позже снова вызвал Крылова, чтобы дать последние указания по контрудару. И вдруг резанула по сердцу острая боль, потемнело в глазах. Попытался встать — и не смог. Вошедший в этот момент Николай Иванович бросился за врачом. Как потом выяснилось, у меня был инфаркт… Под утро я заснул. Проснувшись, попросил позвать Крылова: не терпелось узнать, как с нашим наступлением.
— Все в порядке, — успокоил меня Николай Иванович. — Наступление началось по плану и развивается успешно. Даже успешнее, чем было вначале в Восточном секторе. Противник уже побежал, бросая оружие. Дивизия Петрова заняла Ленинталь.