— Герр Шульц, уверяю вас, сейчас я всё устрою, растерянно лопотал Гарри, топчась на пороге. — Я мигом.
Браун вернулся в спальню, провозился минут пять и, на ходу завязывая галстук, направился к двери.
Справился он действительно очень быстро.
— Устроил! — весело воскликнул он с порога. — Я иуду жить в соседнем номере, справа.
— А нельзя хотя бы через номер? — улыбнулся Фред.
Эту улыбку Гарри счёл знаком примирения. Выражение униженности и растерянности сошло с его лица, оно снова стало самоуверенным и наглым.
— Может, позавтракаем вместе?
— Я уже завтракал.
— Собственно, о еде я не могу даже подумать. Вот пивка бы… А то в голове после вчерашнего .. Пойду, может, где и набреду на настоящее.
— Отправляйтесь, куда хотите, но от шести до семи сыть в номере!
— Есть!
— Советую припомнить нашу беседу в самолёте.
Чуть ироническая улыбка заиграла на губах Брауна.
— О том, что мы прибыли не на прогулку?
— Вот-вот… И что я буду точно придерживаться данной инструкции.
— Мне такой инструкции не давали!
— Зато дали мне! Как старшему, отвечающему за выполнение задания!
— Уверяю вас, ждать сегодня — это напрасная трата времени. В кои-то веки выбраться в Мадрид и не использовать всех возможностей! Вы как хотите, а у меня на сегодняшний вечер другие планы.
— Меня они не касаются. У меня есть приказ Шлитсена, и я обязан обеспечить его выполнение.
— А если я вам скажу, что ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра никто не позвонит?
— Откуда у вас такая уверенность?
— Из опыта… и ещё из кое-каких источников.
Фред откинулся на спинку кресла и смерил Гарри Брауна холодным взглядом.
— Так вот, запомните раз и навсегда, — раздельно произнёс он, — приказы не истолковываются, как кому вздумается, не обсуждаются, а выполняются. Ровно в шесть вы будете в номере!
— Быть ровно в шесть. Слушаю, герр начальник! с подчёркнутой вежливостью, в которой звучал вызов, Гарри вытянулся и откозырял.
«Почему он так дерзко ведёт себя? — подумал Фред. — Такими самоуверенными нахалами бывают обычно трусы, они лезут на рожон, лишь когда за их спиной кто-то стоит. И раз этот паршивец отважился… Ничего, ты у меня останешься в дураках!»
Написанное ночью письмо не давало покоя. Листочки, даже не запечатанные в конверт, лежали во внутреннем кармане пиджака. С десяток конвертов лежит на письменном столе, но на всех стоит фирменный знак гостиницы. Было бы неосторожностью использовать один из них. Надо отложить отправку письма до удобного случая. А пока спрятать его как можно лучше. Куда? Под туго накрахмаленный манжет сорочки, осторожно подрезав его с изнанки бритвой. Здесь листочки не зашелестят и будут наготове.
Ветер, налетевший ещё ночью, днём стал сухим и горячим. После контузии, полученной вблизи Сен-Реми, у Фреда в такую погоду всегда болела голова. А тут ещё бессонная ночь! Он решил не выходить. Правда, хочется побродить по улицам города, очутиться в шумной толпе, хоть на время забыть, что ты пленник. Но первый выход в город дело ответственное и подготовиться к нему надо как следует. Спустившись в вестибюль, Фред купил испанский разговорник и расспросил портье, неплохо владевшего немецким, где можно купить старинные гобелены.
— О, сеньор может не беспокоиться! Через полчаса у вас будут адреса всех антикварных магазинов.
— Если я засну, пожалуйста, положите на стол. А это вам за хлопоты.
— Вы слишком щедры, сеньор! Очень благодарен! Считайте, что я у вас в долгу. Любое поручение…
— Да, да, буду иметь в виду…
До пяти часов Фред сидел, склонившись над словарём. Знание французского и итальянского помогало усваивать самые нужные в обиходе слова. Перестраивая их, подставляя вместо одних слов другие, Фред старался составить фразы, которые могут ему пригодиться. Он так увлёкся, что позабыл о времени. До шести, когда могут позвонить, оставался всего час следовало подумать об обеде. Спускаться в ресторан не хотелось. Фред позвонил знакомому уже портье и попросил, чтобы тот заказал ему типично национальные блюда.
— Простите, что снова беспокою вас. Мне хотелось бы пообедать в номере, но я не уверен, поймёт ли меня обслуживающий персонал ресторана да ещё по телефону, а по-испански я знаю лишь несколько слов, пояснил Фред.
— О, сеньор, пусть в дальнейшем вас это не волнует. Наш персонал подобран так, что способен обслужить туристов всех национальностей. А ваше поручение я выполню с особым удовольствием. Разрешите заказать на свой вкус?
— Да. Только кофе закажите покрепче.
— Обязательно, сеньор! В Мадриде сейчас много немцев, и мы знаем, к какому кофе они привыкли.
Усевшись за стол, Фред почувствовал волчий аппетит, но очень скоро ему пришлось отложить нож и вилку: все закуски и горячие блюда были приправлены очень острыми специями. Только кофе немного охладило пылающий рот.
Ровно в шесть явился Браун.
— Прибыл по вашему приказанию, герр начальник! — снова вытянулся он с подчёркнутой выправкой.
— Не паясничайте, Гарри. Эти ваши «герр начальник» и козыряния меня нисколько не трогают. Могли бы хоть из вежливости извиниться за испорченную ночь!
— Если вы настаиваете… то прошу прощения! Хотя мне кажется, между мужчинами такие тонкости излишни
— Надо обладать десятью талантами, чтобы они заменили одиннадцатый — вежливость, — говорят французы.
— Пфе, французы! Должно быть, из вежливости они так любезно предоставили нам свою территорию! Что касается меня, то я мужественно переживу отсутствие этого одиннадцатого таланта и слеза печали не затуманит мои глаза. Правил приличного поведения я не изучал.
— А не мешало бы.
— Послушайте, Шульц! Честное слово, меня удивляет ваше отношение ко мне! Мы почти однолетки, оба были офицерами одной армии, посланы выполнять одно задание… Казалось бы, у нас много общего и мы легче чем кто-либо иной можем понять друг друга, а получается так…
— По вашей вине, Гарри!
— Отчасти и по вашей, Фред! Знаете что? Давайте покончим с этим недоразумением так: я искренне признаю, что прошлую ночь вёл себя как свинья, я вы должны признать, что немного погорячились. Согласны?