Обжигаясь, я глотнула крепкий горячий чай, и мысли мои приняли совсем другое направление.
ГЛАВА 4
Вспоминать людей, с которыми так или иначе приходилось конфликтовать, не самое приятное занятие. Неважно, кто из вас вышел победителем. При любом исходе остается неприятный осадок от самой ссоры и самое лучшее, что можно сделать в данном случае, это как можно скорее выбросить из головы эти воспоминания. Нельзя сказать, что я часто лезла на рожон, и меня задевать решался далеко не всякий – в тех редких случаях, когда дело доходило до прямой пикировки, мне удалось убедить потенциальных обидчиков, что мне на язык лучше не попадаться, гораздо безопаснее заняться шпагоглотанием.
Тем не менее, как это ни печально, после долгих размышлений, я могла с уверенностью назвать трех человек из числа моих коллег, у которых были все основания затеять эту грязную игру.
Галка – номер первый. В целом мы с ней даже приятельствовали и ссор у нас не случалось, но мне было доподлинно известно, что она жаждала попасть в редакторское кресло, которое сейчас занимала я. Когда появилась эта вакансия, Галка сделала все возможное и невозможное для осуществления своего горячего желания, даже провела уик-энд с нашим учредителем по настоятельной просьбе с его стороны. Понять, что это был за подвиг, может только тот, кто видел этого господина воочую: низкорослый, толстый тип с намечающейся лысиной, сальными волосами и глазками, и дурными манерами, которые не могла компенсировать даже дорогая упаковка в виде эксклюзивного костюма и последней модели БМВ. Идя на этот шаг, Галка нарушила главное правило коммерции: не делай предоплату, если не уверен в партнере. Спроси она вовремя моего совета, я так бы ей и сказала, но Галка сделала по-своему, за что и поплатилась. Учредитель кинул ей подлянку, подписав на следующее после незабываемого уик-энда утро приказ о моем назначении. Сказать, что Галка была расстроена – это значит ничего не сказать. Она не стала обвинять меня, не сказала даже слова упрека, так как прекрасно знала, что я тут совершенно ни при чем, но обиду затаила, и наши отношения после этой истории стали гораздо более прохладными.
У Галки был мотив. Но в исполнители она не годилась, на мой взгляд. Во-первых, категорически отпадала вероятность того, что она проделала все это собственноручно. Галка панически боялась всякой живности, даже собак и кошек, а дохлая ворона и подавно могла привести ее в состояние комы. Кроссовок она не носила никогда в жизни, только модельную обувь, да и вообще, она была на глазах, когда кто-то предусмотрительно убрал ворону из кабинета. Можно, конечно, предположить, что у Галки был сообщник, но что-то мне подсказывало, что она здесь ни при чем.
Другой кандидат имел не меньше, а, может, и больше оснований для того, чтобы меня ненавидеть. Фантазии ему было не занимать, да и подельников найти – не проблема, так как второго и третьего кандидата можно было объединить в одно целое – они были мужем и женой.
Но лучше все по порядку. Валера и его жена Маша появились в нашей газете всего три года назад. Тогда я еще не знала, что Валера – неисправимый бабник, который не может пропустить ни одной юбки. Его жена была в курсе слабостей благоверного, но, так как многочисленные интрижки не угрожали семейному счастью (Валере и в голову не приходило уйти от жены и двоих детей), то делала вид, что ничего не замечает. Когда этому Дон-Жуану местного разлива пришло в голову приволокнуться за мной, я попыталась вначале мягко объяснить ему, что он несколько не в моем вкусе и тем самым вернуть его в лоно семьи. В лоно Валера не захотел, а мои отговорки расценил как женское кокетство, в силу чего удвоил и без того не слабый напор. Терпение – не самая моя сильная черта, поэтому, когда он в очередной раз затянул свою песню, выказывая явное желание перейти от слов к делу, оно, то есть, терпение, у меня лопнуло. В тот момент мы были в офисе одни, и мне пришлось применить подручные средства, чтобы мой отказ звучал более убедительно. Мои доводы, подкрепленные металлической линейкой, на этот раз возымели действие. Валера отвязался, но поклялся отомстить за поруганное мужское достоинство.
В чем заключалась его месть, я узнала на следующее же утро, когда вошла в «конюшню». Столпившиеся вокруг Валеры мужики из нашей редакции, при моем появлении дружно замолкли и уставились так, словно я пришла на работу в лифчике и подвязках. В полнейшей тишине продолжал звучать только голос Валеры. Пока я вешала в шкаф свое пальто, я успела убедиться, что героиней эротико-порнографического рассказа этого типа являюсь я сама. У меня в глазах потемнело от красочного описания того, что мы с Валерой якобы делали вчера на столе, под столом и так далее. Аккуратно закрыв шкаф, я, с трудом удержавшись от того, чтобы не придушить на месте наглого вруна, нарочито медленно подошла к зеркалу и принялась делать вид, что поправляю макияж. В зеркале отражались вытянутые лица коллег, которые, кажется, перестали дышать от предвкушения развязки.