Раздался щелчок, вскипел чайник. Продолжая размышлять, я достала чашку, бросила в нее пакетик «Ахмада» и залила крутым кипятком. Кто же и, главное, почему затеял со мной эту игру? Кому я так уж насолила? Ведь, если только это не совпадение, меня хотели убить! То, что машина только задела меня, не причинив серьезного ущерба, могло оказаться случайностью. Хотя случайностью могла быть и сама машина. Вырвавшись от цыганки, я неслась через дорогу, сломя голову и могла просто не заметить этот несчастный жигуленок, а он не успел затормозить…
Последний вывод немного утешил меня. Мне как-то не хотелось думать, что за мной охотится убийца. Правда, все остальное выглядело немногим лучше. Нет никакой гарантии, что тот, кому попали в руки мои ключи, не сделал заодно их слепок, чтобы продолжать вытворять свои псевдомистические штучки. Я представила, как, проснувшись ночью, могу обнаружить возле своей кровати какое-нибудь «привидение» и заранее содрогнулась. Сейчас от такой перспективы совсем не страшно, но спросонок можно и заикой на всю жизнь остаться.
Обжигаясь, я глотнула крепкий горячий чай, и мысли мои приняли совсем другое направление.
ГЛАВА 4
Вспоминать людей, с которыми так или иначе приходилось конфликтовать, не самое приятное занятие. Неважно, кто из вас вышел победителем. При любом исходе остается неприятный осадок от самой ссоры и самое лучшее, что можно сделать в данном случае, это как можно скорее выбросить из головы эти воспоминания. Нельзя сказать, что я часто лезла на рожон, и меня задевать решался далеко не всякий – в тех редких случаях, когда дело доходило до прямой пикировки, мне удалось убедить потенциальных обидчиков, что мне на язык лучше не попадаться, гораздо безопаснее заняться шпагоглотанием.
Тем не менее, как это ни печально, после долгих размышлений, я могла с уверенностью назвать трех человек из числа моих коллег, у которых были все основания затеять эту грязную игру.
Галка – номер первый. В целом мы с ней даже приятельствовали и ссор у нас не случалось, но мне было доподлинно известно, что она жаждала попасть в редакторское кресло, которое сейчас занимала я. Когда появилась эта вакансия, Галка сделала все возможное и невозможное для осуществления своего горячего желания, даже провела уик-энд с нашим учредителем по настоятельной просьбе с его стороны. Понять, что это был за подвиг, может только тот, кто видел этого господина воочую: низкорослый, толстый тип с намечающейся лысиной, сальными волосами и глазками, и дурными манерами, которые не могла компенсировать даже дорогая упаковка в виде эксклюзивного костюма и последней модели БМВ. Идя на этот шаг, Галка нарушила главное правило коммерции: не делай предоплату, если не уверен в партнере. Спроси она вовремя моего совета, я так бы ей и сказала, но Галка сделала по-своему, за что и поплатилась. Учредитель кинул ей подлянку, подписав на следующее после незабываемого уик-энда утро приказ о моем назначении. Сказать, что Галка была расстроена – это значит ничего не сказать. Она не стала обвинять меня, не сказала даже слова упрека, так как прекрасно знала, что я тут совершенно ни при чем, но обиду затаила, и наши отношения после этой истории стали гораздо более прохладными.
У Галки был мотив. Но в исполнители она не годилась, на мой взгляд. Во-первых, категорически отпадала вероятность того, что она проделала все это собственноручно. Галка панически боялась всякой живности, даже собак и кошек, а дохлая ворона и подавно могла привести ее в состояние комы. Кроссовок она не носила никогда в жизни, только модельную обувь, да и вообще, она была на глазах, когда кто-то предусмотрительно убрал ворону из кабинета. Можно, конечно, предположить, что у Галки был сообщник, но что-то мне подсказывало, что она здесь ни при чем.
Другой кандидат имел не меньше, а, может, и больше оснований для того, чтобы меня ненавидеть. Фантазии ему было не занимать, да и подельников найти – не проблема, так как второго и третьего кандидата можно было объединить в одно целое – они были мужем и женой.
Но лучше все по порядку. Валера и его жена Маша появились в нашей газете всего три года назад. Тогда я еще не знала, что Валера – неисправимый бабник, который не может пропустить ни одной юбки. Его жена была в курсе слабостей благоверного, но, так как многочисленные интрижки не угрожали семейному счастью (Валере и в голову не приходило уйти от жены и двоих детей), то делала вид, что ничего не замечает. Когда этому Дон-Жуану местного разлива пришло в голову приволокнуться за мной, я попыталась вначале мягко объяснить ему, что он несколько не в моем вкусе и тем самым вернуть его в лоно семьи. В лоно Валера не захотел, а мои отговорки расценил как женское кокетство, в силу чего удвоил и без того не слабый напор. Терпение – не самая моя сильная черта, поэтому, когда он в очередной раз затянул свою песню, выказывая явное желание перейти от слов к делу, оно, то есть, терпение, у меня лопнуло. В тот момент мы были в офисе одни, и мне пришлось применить подручные средства, чтобы мой отказ звучал более убедительно. Мои доводы, подкрепленные металлической линейкой, на этот раз возымели действие. Валера отвязался, но поклялся отомстить за поруганное мужское достоинство.
В чем заключалась его месть, я узнала на следующее же утро, когда вошла в «конюшню». Столпившиеся вокруг Валеры мужики из нашей редакции, при моем появлении дружно замолкли и уставились так, словно я пришла на работу в лифчике и подвязках. В полнейшей тишине продолжал звучать только голос Валеры. Пока я вешала в шкаф свое пальто, я успела убедиться, что героиней эротико-порнографического рассказа этого типа являюсь я сама. У меня в глазах потемнело от красочного описания того, что мы с Валерой якобы делали вчера на столе, под столом и так далее. Аккуратно закрыв шкаф, я, с трудом удержавшись от того, чтобы не придушить на месте наглого вруна, нарочито медленно подошла к зеркалу и принялась делать вид, что поправляю макияж. В зеркале отражались вытянутые лица коллег, которые, кажется, перестали дышать от предвкушения развязки.
Валера говорил долго, добавляя все новые подробности. Наконец и он иссяк. Торжествующее выражение на его лице сменилось некоторой растерянностью. Он не мог взять в толк, почему я не убегаю в слезах и не пытаюсь опровергнуть его слова. И тут, когда в комнате, наконец, повисла пауза, настал мой час. Негромко, как будто бы про себя, но отчетливо, я произнесла, не оборачиваясь:
– Боже мой, детородный орган – не больше мизинчика, а уж разговоров-то…
В полнейшей тишине я прошла к двери и вышла в коридор. Через секунду за дверью раздался дикий хохот. Я поняла, что все рассчитала правильно. Не знаю, как на самом деле выглядел предмет его гордости, но сомневаюсь, что он решился бы представить доказательства моей неправоты немедленно. А может быть, я попала в самую точку. Так или иначе, после этой стычки Валера вот уже несколько лет зеленел при одном взгляде на меня. Шутки на эту тему прекратились только после того, как он написал статью про мужской стриптиз…
Самое странное, что гораздо больше Валеры на меня ополчилась Машка, его жена, хотя, казалось бы, она должна была испытать облегчение, ведь ей была известна правда о наших с Валерой отношениях. Но она так сильно любила своего непутевого муженька, что восприняла нанесенную ему обиду более остро, чем он сам…
Я вспомнила, что в то время, когда я была в «конюшне», Валера выходил, вроде как покурить. Чем он занимался на самом деле – непонятно. Вполне может быть, что наводил «порядок» в моем кабинете.
И все-таки, несмотря на то, что эта версия выглядела весьма правдоподобно, мне казалось – концы с концами не слишком сходятся. Взять, к примеру, цыганку. Для чего она? Что означают ее безумные угрозы и проклятия? Если бы встреча с этим живописным персонажем произошла сама по себе, я могла бы поверить в то, что она просто помешанная, хотя браслет-змейка на ее руке был слишком дорогим для сумасшедшей оборванки. И, тем не менее, я бы поверила. Если же она – часть неведомого мне плана, то ее появление было не случайным. Опять же, ворона – это же чистый фетиш, атрибут какого-нибудь мистического триллера с кровавыми жертвоприношениями. Вот уже второй раз за сегодняшний день я вспоминаю это слово – мистика. А ведь и правда, в этом что-то есть. Мне показалось, что я нащупала в темноте какую-то ниточку, за которую стоит ухватиться. Мистика…Мистика…Ну конечно же! Кибиткин! Как я могла забыть про него! Вот почему в голову все время лезет эта мистика.