Настасье Услада насочиняла небылиц про злую мачеху, что ничему-то ее, девицу, не учила, чтоб неумеху замуж не позвали и от того приданое батюшки в дому осталось. Глупость несусветная. Сказительница, одним словом, чего с нее взять. Но добрая хозяйка поверила без оглядки и сердобольно начала подучивать постоялицу женским премудростям.
То, что жена при деле и не скучает, Миронега только радовало. На долго ли хватит ее задора, может, завтра игра наскучит, снова одолеет тоска? Миронег не хотел заглядывать так далеко. Жить в Онузе можно было вполне сносно, но чутье подсказывало, что вряд ли то продлится долго.
— А мы с Настасьей Ниловной на торгу, знаешь, чего видывали? — придвинулась Услада к мужу.
— Чего? — подлил себе наваристого киселя Миронег.
— Велбула[1], чудище такое. Его бесермени[2] привели. Большое такое, — Услада развела руки, показывая необъятные размеры животины, — и лохматое. Я сначала испугалась, а потом-то разглядела — глаза у него добрые… на тебя похож, — добавила она, посмотрев на русые кудри мужа.
— Вот это дождался от водимой похвалы, — игриво нахмурился Миронег, — чудищем лохматым обозвала. Ну, уж благодарствую, — надул он губы.
— К чему ж чудищем, — не обращая внимания на сурово сдвинутые брови мужа, уселась к нему на колени Услада, — просто таким же большим и добрым, — она обвила крепкую шею мужа тонкими руками.
— Пойдем на лежанку, — шепнул Миронег, — за доброту мою расстараешься.
Меж ними прошла теплая волна…
Стук в дверь прервал ласки. Миронег неохотно ссадил Усладу с колен и пошел отворять.
На пороге стоял запыхавшийся детский[3] воеводы.
— Сам князь в град пожаловал, тебя немедля кличет, — выпалил посыльный.
— Какой князь? — сдавленно спросил Миронег.
— Как какой? Ингварь, конечно же.
— Сейчас, кожух накину и выйду, — затворил пред носом детского дверь Миронег и повернулся к жене.
Услада уже металась по комнате, скидывая в туес пожитки.
— Уйти с закатных ворот можно. Дадим серебра вратарям[4], они нас выпустят. Хватай кожух, вон твоя броня, не забудь.
Миронег подошел, вырвал у нее из рук туес, отставил его подальше на стол, взял Усладу за плечи и заглянул в обезумевшие от тревоги очи:
— Ничего не случится. Князь из первых уст про гибель своего брата знать желает. Убедиться хочет, только и всего. Слышишь?
— А если нет? Я ж тебя сгублю…
— С чего ему меня губить, нешто я чего дурного сотворил. Пойду я, негоже ждать заставлять.
— Так и я с тобой.
Услада повязала поверх повоя убрус.
— Тут меня дожидайся, — снял с нее платок Миронег. — Вернусь скоро.
Он сказал это как можно уверенней, спокойней, чмокнул жену в бледную щеку и вышел в тусклый день.
То, что Ингварь пожалует, Миронег знал наверняка, даже удивлялся, чего князь так медлит. Бежать? А куда бежать по первому снегу в зиму? Замерзнуть в степных просторах, попасть в зубы к волкам или в петлю половцев? Из западни был один выход — разговор с Ингварем, и Миронег шел к княжьим хоромам.
В жарко натопленной горнице сидели только Ингварь и его сын Юрий. Ингварь заметно постарел с летней встречи, в кудрях прибавилось седины, на лбу проявился длинный пролом морщины. Князь сидел, насупившись и глядя в пол, за ним беспокойной тенью бродил Юрий, княжич все больше походил на отца.
Миронег, войдя, низко поклонился, и остался стоять у входа.
— Выйди да дверь прикрой, — приказал Ингварь детскому. — Ну, вот и встретились, бортник, али ты не бортник? — уставился на Миронега жесткий взгляд.
— Теперь и не знаю, кто я, — отозвался Миронег.
— А, может, ты от муромских засланный ворог, мне на погибель?
Вот это обвинение, и чего тут сказать?
— Я в Муроме ни разу не был, — как можно спокойней проговорил Миронег.
— Да ну? А вот мне так кажется, на муромского ты очень похож, — Ингварь подался вперед. — Те спят да видят, что мы друг дружке горла перережем, чтоб на столы наши сесть. Сочинили байку про какого-то там Военега, да братьев двоюродных стравили. Пусть, дескать, грызутся, а мы подождем.
Вот значит как! Миронег был разочарован, Ингварь не хотел воевать с Глебом, хватаясь за соломинку, чтобы оправдать душегуба. А чего Миронег ждал?
— Нешто Милята не сказывал, я в дружине Олега Пронского ходил? То от Мурома далече, — с достоинством проговорил Миронег.
— Сказывал, — согласно кивнул князь. — А еще сказывал, что давненько то было, и ты от Олега ушел. А куда, про то никто не ведает. Так чего б тебе к Мурому не податься, а может ты самого Юрия Владимирского доброхот, а?