Выбрать главу

Миронег ничего не понял, о чем там бормочет дружок.

— Изба наша не занята, а то я с Якимом Миронежичем, сынком моим? — вывел из-за спины Миронег Якимку.

— Вот уж славный малый. И имя доброе, уж наш Яким там, на небушке, доволен, — Милята бесцеремонно поднял Якимку на руки. — Добрый сынок, на дороге нашел? — лучше, чем десятские, знавший Миронега, сразу уловил дядька.

— Из Суздаля привез, там приглядел.

— Вон куда тебя занесло. А мы-то тут уж как убивались. А бабы наши все ткут да ткут. Целыми днями голова к голове сидят. Уж так твоя ткать-то желает научиться. Учи, и все тут. А я на них ворчу — брюхо уж большое, чего там над нитками сидеть да очи рвать.

У Миронега перехватило дыхание. Он побелел, а руки заметно задрожали.

— Моя… то кто? Ты про кого? — осторожно, словно рыбак, опасающийся спугнуть верткую рыбу, спросил Миронег.

— Ты, должно от ран еще не оправился. По голове тя под Рязанью не ударяли? — сердобольно посмотрел на дружка Милята.

— Моя, то кто? — снова повторил Миронег.

— Так это водимая твоя, Марфа Володимерьна. Ее ж вроде как отпустили… ну, велели про то, что она… короче, дочка она моя, вдовица твоя, Миронегова. Так всем и сказываем. А тут радость-то какая…

Миронег не дослушал, сбивая дыхание, бросился к двери избы Настасьи. Пробежал сквозь сени, распахнул двери в горницу.

При свете лучин его Марфуша прилежной ученицей сидела подле Настасьи и работала малым челноком, продевая нити. Его Услада! Живая, чуть округлившаяся в щеках, с выступающим сквозь поневу животом вот так просто сидит на лавочке, а не лежит в сырой земле.

— Ма… Марфа, — окликнул Миронег сухими губами.

Она вздрогнула плечами, повернула голову. Очи встретились. Марфа заморгала ресницами, словно пытаясь проверить — снится али нет. Медленно поднялась.

— Мироша, — прошептала.

Задыхаясь, сделала пару шагов.

Миронег не выдержал и сам подошел, взял за теплую руку, утонул в карих очах.

— Ай! — схватилась за живот Марфа. — Ай! — испуганно перевела взгляд с Миронега на Настасью.

— Ну, чего ай-то? — усмехнулась Настасья.

Марфа отмахнулась и прижалась к Миронегу, зарываясь лицом в его рубаху.

— И сердце бьется, — прошептала она и отчаянно зарыдала.

— Не плач, — обнял жену Миронег, — все теперь хорошо будет.

— Хорошо, — закивала Марфа, — хорошо. Где ж ты был? — провела она кончиками пальцев по его щеке.

— В Суздале, на твоей могилке, — хрипло отозвался Миронег.

— То я туда Усладу велела перевезти, раз ей нельзя в соборной церкви лежать. Хотела, чтоб она у реки, к Вячко ближе, лежала, он же в реке утоп. Ай! — Марфа снова схватилась за живот.

— Побудете еще вместе. Ступай, ступай, — стала выталкивать Миронега Настасья.

Он вопросительно уставился на Марфу. Она кисло улыбнулась.

— Ну, чего встал? — прикрикнула на Миронега Настасья. — Рожает баба твоя. Поди, после позовем.

— Рановато, — встревожено посмотрел на жену Миронег.

— Тебе-то откуда знать, — фыркнула Настасья. — Иди-иди, все ладно будет.

Марфа улыбнулась бодрее.

— Ты только не пропадай больше, — прошептала она.

— Не пропаду, — расцеловал ее в обе щеки Миронег и неохотно вышел.

— Ну, там дело долгое, а вам с дороги поесть требуется, — в малой избе Милята выложил из корзины на стол румяные пирожки. — Тут и квас, — поставил он крынку, — испейте. Хлебай, Якимка, хлебай.

Яким жадно накинулся на еду. Миронегу кусок в горло не лез, он прислушивался, но ничего не было слышно.

— Тять, а кто там? — с любопытством спросил Яким.

— Матушка твоя, братца тебе али сестрицу рожает, — за Миронега ответил Милята.

Яким бросил есть и притих.

— Ты чего? — приметил перемену Миронег.

Яким, замкнувшись, промолчал.

— Ты не бойся, — потрепал Миронег сына по голове, — новая матушка твоя добрая, почти в сестрицы тебе годится. Она таких малых нянчить приучена. У нее племяшки были, она им басни сказывала. И тебе будет.

— А что ж ты не сказывал про нее? — обиженно поджал губы Якимка.

— Думал, что в живых ее нет, — задумчиво проговорил Миронег.

А ведь он чуял, что его Марфа не померла, не хотел верить, да ведь так и вышло. Только бы сейчас разродилась. Должна разродиться.

Все заиграло иными красками. Мир снова стал большим и бескрайним, а в очах появился блеск радости бытия.

Якимка уже клевал носом, надобно перенести его на лежанку. Миронег нагнулся.

— Иди, отец, с дочкой знакомиться, — заглянула в горницу Настасья.

— А Марфа как? — вскочил Миронег.

— Еще тебе нарожает. Иди — иди, волнуется.

Миронег взял за руку встрепенувшегося Якима и поспешил к хозяйской избе.

Марфа, осунувшаяся, но по случаю уже прибранная и даже со знакомыми бусами на шее, лежала на широкой лежанке, рядом висела колыбель, там что-то копошилось. Миронег подсел на край лежанки, взял жену за руку.