– Женщины идут, – сказал Григорий через десять минут актёрских пыхтений сына. Оттого, что у парня ничего не вышло, он только недовольно цыкнул.
– Мы вернулись! – громко сказала Мария, переступив порог. На удивление она выглядела куда более свежо, чем в избе лесника, и Серёжа боялся предположить, что послужило причиной.
– И что узнали?
– Говорят, метра три от боков и переда дома, и семь сзади.
Гриша почесал подбородок, считая примерную площадь земли. Хоть размер самого участка и был бесполезной информацией, так как продажа будет самой избы, но планы на возможное расширение были аналогично ценны.
– Ну и как? Хорошо? – спросила Мария.
– Да, пойдёт. Выходит, около полутора соток. Мало кто клюнет, из любителей копаться в огородах, но для загородного домишки сойдёт.
– Папа, а что у вас там за железяки снаружи? – неожиданно спросила Вера, выжидая, пока отец закончит говорить.
– Какие это железяки?..
– Ах да, там снаружи стоят инструменты. Лом, гвоздодёр, вилы, молоток с топором и что-то ещё… Это же Серёжа принёс?
Они действительно увидели брошенные в кучу инструменты, и вполне удивились, как же мог Серёжа так легко и быстро собрать такой солидный набор. Сам парень удивился, но на отца посмотрел совершенно невозмутимо. «Неужели Бражник так быстро справился?», – спрашивал он себя. Но отец ничего не сказал, и даже не думал хвалить сына. Он вышел на улицу и вернулся с гвоздодёром.
Григорий всадил инструмент в основание двери и разорвал её в щепки.
21 ноября 1988 года, позднее утро
Это был уже второй день работы над избой. Треть рухляди была уничтожена, и скоро нужно было переходить уже на сами ремонтные работы. Серёжа то и дело гадал, где именно его отец будет брать двери, стёкла для окон и всякую мебель. В голове всплывали только заброшенные избы, жизнь в которых замерла сразу же после исчезновения или смерти жильцов.
Первый день прошёл без событий, только скучная и утомительная работа. Ночь была спокойней своей предыдущей сестры, за исключением того, что Серёже казалось, будто кто-то скребётся в дверь, но это быстро было списано на какое-нибудь животное. Уже утром он снял повязку с глаза.
– Не болит? – спросила его мать.
– Нет, мама. – Зрение слегка было затуманено, но возможно, это был временный дефект, который сам пройдёт через пару дней. Бросать все дела и ехать в больницу было одним из тех вариантов, на которые Григорий не был готов соглашаться.
– Недели две, наверное, хватит, – заметил Григорий, косясь на сына. – А там всё хорошенько записать, зарегистрировать, сфотографировать, и можно пускать с молотка.
– И на сколько ты рассчитываешь, дорогой?
– Пару тысяч, не меньше. Может, полторы-две.
Закончив поздний завтрак, а с учётом вчерашнего раннего пробуждения, малого количества часов сна и утомительной работы на весь день, всей семье пришлось потратить немного больше времени на подготовку к новому дню.
Работа шла не покладая рук, и некоторые вещи проходили куда проще, чем было прошлым днём. Женщины убирали различную мелочь, считая пыль, паутину, крошки и дощечки. Что-то более-менее лёгкое, в виде досок, сколов и кусков фурнитуры также уносилось прочь. Выправлять пришлось достаточно много, и Серёжа даже выходил наружу чтобы подпиливать попадающие на глаза неровности. Если приходилось работать на улице – этим занимался самый младший из мужчин.
– Работаешь, солдат? – Снова раздался уже знакомый голос. Теперь его можно было определить и с закрытыми глазами.
– Работаю, – ответил Серёжа Бражнику, когда подравнивал торец.
– Тогда отдохни. Тут несколько человек пришли познакомиться с вами. – Юноша оторвался от избы и посмотрел на тех, кого он так и не увидел за последние два дня нахождения в Неясыти.
Толпа была натурально, как на подбор: пара мужчин и столько же женщин, все выглядели как старые друзья по этиловому кругу интересов. Серёжа даже вспомнил слова отца о том, что он не удивится, если все вокруг окажутся сплошными пьяницами. Помимо того, что гости пришли сами, так ещё и прихватили с собой гостинцы.
– Час-другой отдыха никому не повредит. К тому же, пока вы будете здесь жить и работать, мы с вами будем очень тесными друзьями.