Он стоял дальше, и кто-то положил ему руку на плечо. От неожиданности, будучи на нервах, парень резко развернулся и был готов вслепую ударить бесшумного незнакомца, – перед глазами всё ещё находилась разорванная на части Юлия, и ему не хотелось быть следующим. Это была Мария.
– Пошли домой, Серёжа, а то папа проснётся, и ему не понравится… – Она не заметила того, что сын чуть ли не ударил её кулаком, и едва смог остановиться. Она выглядела сонной, ужасно уставшей, на лице заметней стали выступать морщины, где возраст брал своё с утроенной силой.
Мария подошла к сыну вплотную и обняла его, положив голову на крепкие плечи. Несмотря на то, что у неё уже давно был муж, столпом семьи она считала другого. Возможно, Григорий догадывался об этом, и в этом была главная причина его неисчислимой ненависти к сыну. Но мать не могла идти наперекор сердцу, наперекор чувствам и желаниям быть рядом с тем, кто мог всегда поддержать, помочь и защитить. Таким ужасным случаем и перепутьем судеб, она обрекала своего сына на страдания, только потому что была слаба и нуждалась в защите. Сам же Григорий крепко спал, и если бы ему удалось увидеть эту картину воочию, то гнев бы отупил его до состояния безумия.
Серёжа неловко ответил на объятия любимого человека. Он едва не ударил её; не ударил того, кем дорожит чуть меньше, чем родной сестрой!.. И если бы это произошло на самом деле, если бы пара мгновений оказалась не в его власти… он был бы готов даже отрубить себе руку, лишиться всего, лишь бы заполучить прощение и расположение любимой матери. Он мог бы отдать всё будущее, жизнь! Лишь бы снова видеть на её лице улыбку. Муки были бы лишь мелочью…
– Давай вернёмся. Я приготовлю завтрак, мы все поедим и пойдём работать?
– Хорошо, мама.
– Что значит вы не в курсе куда делся мой носок? – разнёсся рёв по всей комнате. Не прошло и пары минут после пробуждения Григория, как его крик был слышен даже за пределами избы. К тому моменту сын с матерью уже полчаса как были в внутри.
– Гриша, ну где ты мог его оставить? Вспомни.
– Оставить? На кой хрен мне оставлять один носок из единственной пары что у меня есть?!
Вера сидела на печи и покачивала свисающими ноги. Мария готовила, а Серёжа незаинтересованно стоял в стороне. Половина комнаты уже превратилась в пародию на благоустроенное помещение, поскольку Беглов-старший искал драгоценную пропажу.
– Издеваетесь надо мной, пошутить решили! – Тут его резкий взгляд остановился на сыне, который всегда был первой жертвой для любых нападок. – Отвечай, засранец, что удумал?
– Ничего, – Серёжа даже пытался не смотреть на отца, но тот только заводился от подобного; он заводился при любых обстоятельствах и результатах…
– Врёшь! С самого начала как мы приехали, ты шатаешься без дела и глаза косишь. Волчонок. Вот бы тебе зубы выбить, палку показать, и будешь знать, кто здесь вожак.
– Вчера так ты вообще весь день вместе с Бражником провёл.
– Тебя не касается, что я делал прошлым днём!
– Гриша, а может и правда у местных забыл? Мы же заходили к ним в гости.
– Я не… Нет! Не мешай, женщина, я учу сына уму-разуму. Почему ты ночью проснулся?
– Бессонница.
– И решил просто поглядеть в окно? – Допрос начал принимать самую странную и нелепую форму. Неужели Григорий будет ворчать и злиться только из-за того, что кто-то смотрит в окно?
– Ты же сам всё видел… – Было тяжело справиться с новым наплывом знакомых образов. Прошло уже много часов, а они с каждым разом становились всё более красочными и яркими.
– Я видел, что ты шатался рядом, и точно строил свои кадетские козни. Верни носок!
– Гриша, ну пусть его! У Серёжи если что есть запасные – поделится.
– Не в этом дело, женщина! Я не потерплю, чтобы в моём доме были воры и тунеядцы, и тем более, чтобы они жили рядом со мной! За такое морду бьют, что в тюрьме, что на воле!
Отец семейства схватил сына за рукав свитера, почти у самого плеча, и поволок на себя. Серёжа догадывался, что могло пойти следом, и даже в глубине души надеялся на то, что обязательно пойдёт дальше. Быть может, пара ударом кулаком или жёсткая тряска выбьют ночные картины.
– Папа! – резко прокричала Вера, привлекая к себе всеобщее внимание.
– Не сейчас, Вера! – Его голос на мгновение стал мягче, даже каким-то добрым…
– Папа, там стучат в дверь! – Только эта фраза и остановила его.
Григорий замер и прислушался. Ничего. Он бы не поверил дочери, если бы в прошлый раз, при аналогичных обстоятельствах, девочка не оказалась права. Он даже не стал накидывать на себя пальто, а в одной матроске вышел в сени.