– Зачем кого-то хоронить, если он может лежать дальше. Зачем вообще кого-то хоронить? Бражник вот против этого. Он говорит, что хоронить нужно хороших.
– А ну, пошли за мной! – Серёжа схватил Борьку за рукав и потащил за собой.
Уговаривать сельского парня не пришлось. Он послушно последовал за другом, неряшливо петляя в стороны, чтобы не упасть. Серёжа провёл его через несколько изб, который он уже выучил наизусть и привёл прямо к кладбищу.
– Вон, смотри, всего одна свежая могила! И это не Владика!
– О да, это старушки Жданы. Местные её любят, вот только её и хоронили. Бражник сам всё копал.
Серёжа уставился на парня с таким явным выражением лица, точно он застал самую уникальную и неповторимую картину, что появляется раз в жизни. Шок, гнев, удивление, непонимание, – целый коктейль эмоций был запечатлён на юном лице, и завершали всё румяные щёки.
Борьку никак не смущал ни вид могил, ни необычное лицо приятеля. Он пустым взглядом оценил могильные кресты, как будто что-то планируя.
– Хочешь выкопаем какую-нибудь?
– Ты совсем больной?!
– А что тут такого?.. Хотя ты прав, сейчас холодно, земля твёрдая – копать совсем не удобно. Можно подождать до весны!
– Подожди! Если Владика не закапывали, то где его тело?
Борька пожал плечами. Его это не волновало.
– А фиг его знает. Спёр кто-то. Говорят, волки здесь ходят, может они и стырили.
– Кто говорит?
– Бражник.
– Да задрали вы все со своим Бражником! Бражник то, Бражник сё, Бражник это!,. Ты хоть сам что-нибудь можешь от себя сказать? – Не будь у него военной выдержки, которой его обучали в училище, он бы набросился с кулаками на этого парня и выбивал из него ответы за ответами. Его собеседник был просто воплощением раздражения.
– Могу сказать, что рад, что Владика убили. Если бы не тот хряк, то я бы сам рано или поздно его прикончил. – Борька повернулся лицом к Серёже, его лёгкий пушок над губой танцевал на ветру, а из рта пахло чем-то отталкивающим. Вспоминая Владика, его глаза становились печальными. – Знал бы ты, как он со мной обходился. Пинал меня, закидывал камнями, словно пса беспородного… А я к нему с любовью относился!
– С любовью и сам бы убил?
– Ну… есть такое, когда сложно сдержать эмоции.
Серёжа бы высказался перед этим парнем, но решил не заводить себе врагов в Неясыти, особенно когда он почти не знал ни людей, ни округу, и жить здесь ему ещё было необходимо неделю или две. Однако он быстро пришёл к мнению: чем раньше что-то случится с Борькой или он потеряет интерес к новому лицу, тем будет лучше для всех.
– Что ты вообще можешь рассказать о Неясыти? – решил он начать с нового листа.
– Здесь тепло. Кормят вкусно. Всегда есть люди, которые могут пригреть и накормить. Люди здесь не плохие, но только люди…
– Ты сейчас о чём?..
– Ни о чём… Знаешь, Серёжа, лучше не переходи местным дорогу. – После сказанного, Борька резко развернулся в сторону изб и ушёл. Серёжа попытался переварить сказанное, но так ничего и не понял.
Когда их маленькая прогулка закончилась тем, что новоиспечённый знакомый скрылся среди развалюх, его друг из кадетского училища направился домой. Вечерело. День заканчивался… сам по себе он был бессмысленным и почти не хвастался продуктивностью, и, если так пойдёт и дальше, Бегловы навсегда останутся в Неясыти.
23 ноября 1988 года, позднее утро.
После завтрака семья сразу отправилась работать над избой бабушки Жданы. Григорий выглядел более свежо, в сравнении со своим обычным состоянием, а Мария и Вера слегка грустные и подавленные. На этот раз работа шла успешней, без какого-либо отвлекающего фактора, из-за чего ближе к вечеру удалось убрать всё, что портило картину дома, – за исключением самого дома. Двери, выступы, заступы, косые углы и выпирающие в самых заметных местах доски были полностью уничтожены. Осталась только мелочь – замена старого на новое.
– Надеюсь, красить эту рухлядь мы не собираемся? – тихо спросил у матери Серёжа.
– Сомневаюсь, Серёж. Это будет ещё больше работы, чем твой отец спланировал, а мы итак рискуем здесь задержаться. К тому же, твой папа сам не хочет оставаться.
Пока мать с сыном беседовали, Григорий продолжал осматривать развалюху, а его дочь подметала пол.
– НьюОлд, – сказал Григорий. – Или ещё какая-нибудь прочая чепуха, на которую клюнет потенциальный лох, чтобы поскорее выбросить на ветер свои денюжки и казаться чуточку круче, чем он есть на самом деле.
Он осмотрел всех присутствующих, которые мало чем были солидарны с его принципом ведения дела и жизни. Когда вопрос назревал в рублях, то всякие проблемы и принципы были лишь балластом.