– Я о том, что всё-таки эту рухлядь можно толкнуть на рынке. Это вам не дерьмом в машине торговать. – Крайне обнадёживающее, и с наистраннейшим примером для сравнения…
– Гриша, тут Серёжа спрашивает, не думал ли ты ещё и красить? – Парень отвернулся в сторону, к отцу затылком, стоило только услышать собственное имя из уст матери.
– Не его дело! Нет… не планировал. Ни лак, ни краска, вся эта бредятина только лишняя трата денег и времени. К тому же, какой идиот решится приехать сюда и лично посмотреть на это убожество?! Нет… Настоящий идиот увидит снимки, схему, и сразу решит – его. А то, что по дороге сюда он заблудится раз двести, будут уже его проблемы.
– Мама! – раздался зов с улицы. Незаметно для всех, Вера успела выйти из избы (неудивительно, поскольку дверей не было, и не чем было скрипеть или хлопать). Мария сразу же рысью выбежала на окрик девочки.
Это была одна из тех неприятных и долгих минут, когда Серёжа один на один оставался с отцом. Стоит только посмотреть косо на этого безумного зверя, как его сорвёт с цепи.
– А ты, парень, как я вижу, разбираешься в том, что я задумал? Верно?
Сын ничего не ответил, даже не шелохнулся, обратившись в неодушевлённую статую. Чтобы хоть как-то заглушить неприятную отцовскую речь, он попытался в голове спланировать остаток дня.
– Уже начал что-то мутить. Какие-то там краски... Если такой специалист, то почему бы и не оставить тебя здесь одного. Знаешь ли, мне с мамой будет куда лучше сидеть дома, чем здесь на холоде, пыжась в рухляди и смотря на отвратительные заплывшие рожи сельчан. А ты у нас, и трудоголик, и ведёшь здоровый образ жизни, и друзей нашёл… Тебе тут самое место.
– Что насчёт новой мебели? Дверей? Окон? – наконец-то спросил отца сын. Намекнуть на то, что тот что-то забыл – святое.
Вместо ответа раздался глухой шлепок. Серёжа втянул голову в плечи, чисто инстинктивно, ожидая удара. Первый прошёл мимо, а второй не последовал. Он развернулся и увидел то, как отец ударил самого себя по лбу.
– Точно! Я же ещё вчера хотел спросить того лодыря! Твою!.. Вот была надежда, что пара дней в компании этих отбросов принесёт свои плоды, но нет, нам надо потеть ещё больше! Правильно говорит мой начальник: «Работают только проклятые».
На какое-то мгновение мужчина успокоился, вспоминая, действительно ли он сам был виновен в такой глупости и забывчивости? Признание неправоты – жёсткий удар по достоинству, даже такого жалкого и плутоватого работника автомастерской. Серёжа даже вспоминал слова учителя по философии: каким бы ни был человек, какую бы работу или должность он не занимал, его эго будет выше всего; «Даже у бедных есть достоинство. И, когда это единственное, что у них остаётся в жизни, то эти люди потеряны во всех представлениях».
– Ну нет… с чего это я… Это же ты виноват, паршивец. Я ещё с самого начала, как увидел эту покосившуюся падаль, думал о том, к кому подлизаться, кого подкупить или уговорить, чтобы было хоть как-то проще закончить работу. Думаешь, я собирался нести замену снесённого с самого города? Рехнулся?! Быть может ты и дурак, но я не…
– Гриша, подойди пожалуйста! – раздался снаружи уже голос Марии. Звучала она не шибко радостно, как до этого звучала Вера. Григорий недовольно выругался себе под нос и пошёл наружу.
Серёжа шёл следом. Может, его нахождение снаружи и не требовалось, но всё же было интересно, что так сильно обрадовало Веру и смутило Марию.
Рядом с избой стояли обе женщины, мать держала девочку за плечи, не давая ей уйти дальше положенного. Сама же Мария с лёгкой насторожённостью смотрела куда-то за угол. Увидев, что никого не убивают, отец семейства начал раздражаться ещё пуще – снежный ком гнева и слепой ненависти набирал массу, и ещё чуть-чуть, и он тут же рухнет кому-нибудь на голову. Возможно, для этого Серёжа и вышел вслед за ним, чтобы удар пал на него, а не на мать или сестру.
– Что такое? – спросил Беглов-старший, когда подошёл к жене. Та лишь указала пальцем в ту сторону, куда смотрела.
У стены избы, задом к зрителям, стоял здоровенный хряк. Богатырь среди свиней. Туша килограмм в двести, высотой по грудь, с двумя жёлтыми и закруглёнными клыками, тупыми чёрными глазами, и практически весь волосатый. Это животное не просто стояло у стены, а мочилось на дерево.
– Тупая скотина! – рявкнул Григорий и сделал шаг навстречу неприятелю. Но, стоило хряку повернуть огромную морду к человеку, как тот остановился. Подобная туша легко могла разделаться с любым встречным, особенно если на то было желание. – Убирайся вон!