— Заговорились… Духи шалят. Не беспокойся, ты сможешь вернуться домой, — продолжил между тем маг как ни в чем не бывало.
Странный у них получался разговор. И сам он странный.
А эти его вопросы… Искала ли она что-то в лесу. Что-то или кого-то?
«Передо мной не дух, а человек, — напомнила себе Эллейн. — Чудной немного. Но человек!»
— Откуда ты узнал, как зовут моего брата? — тихо спросила она. — Он не говорил тебе.
— Я знаю всех Лоргов, — ответил маг. — Тебя, например, зовут Эллейн.
— Невелика трудность, узнать мое имя, — фыркнула девушка, отстраняясь. — Да только невежливо при этом не назваться самому! Говори, как твое имя!
— У меня его нет, — подумав, ответил маг.
— Совсем? — растерялась Эллейн.
Он неопределенно пожал плечами, поморщился, будто разговор стал неприятен.
— Но ведь как-то тебя люди называют! — настаивала Эллейн.
Юноша задумался. Будто и правда не знал, что ей ответить!
— Шорох, — наконец, выдал он.
— Шорох?! — изумилась Эллейн, заподозрив, что собеседник над ней просто издевается.
Маг кивнул.
— Ну да. Ты же сама сказала: как меня люди называют. Обычно они говорят что-нибудь вроде: «Слышал, слышал, опять этот шорох в кустах!»
Эллейн не удержалась от смеха. А может, он и правда разбойник, и кличка ему дана в назидание: чтобы учился ходить тише.
— Не хочешь говорить — не нужно, — решила она. — Буду называть тебя Шорох.
Маг удивленно взглянул на нее. Эллейн смутилась. Заметила:
— Ты ведь… не собираешься уходить из леса.
— А ты намерена снова встретиться? — спросил Шорох. Девушка нахмурилась. Уж очень прозвучало… неприлично.
— Да может тебя завтра уже злые духи съедят! — раздраженно бросила она.
— Не съедят, — улыбнулся Шорох. — Не завтра — уж точно. Пока все же не ходи в лес. Опасно. Я… подам знак.
— Волка своего пришлешь? — хмыкнула Эллейн.
— Нет, волка не смогу.
Эллейн представила, как белоснежный волк стоит у замковых ворот и спрашивает у изумленных братьев: «Позволите ли вы, милостивые государи, пригласить вашу сестру полюбоваться клевером в поле сегодня поутру?»
— Пожалуй, не надо, — согласилась она.
Маг взмахнул руками, словно раздвигая туманный занавес. Кисея нехотя расползлась, растаяла перед ними. И Эллейн с удивлением увидела, что они гораздо ближе к замку, чем прежде. Не больше ста шагов…
— Дальше я не могу идти, — сказал Шорох. — Ступай. И… спасибо тебе за беспокойство. Обо мне редко кто заботился.
Эллейн повернулась к нему… но никого уже не было рядом с ней.
— Нарисовал ручей? — спросила Эллейн.
— Хочешь посмотреть? — лицо Ланси просветлело.
Эллейн зашла к младшему брату, зная, что он не любит ночных гроз. Эта выдалась особенно сильной. Даже Эллейн стало не по себе. Ветер с таким остервенением бился в окна, что рамы дрожали. Тяжелые ручки шевелились, словно их пытались открыть снаружи. Потоки воды низвергались с небес. Ветер вырывал из размытой земли кусты и мелкие деревца, швырял их в стены замка под злые раскаты грома. Замок будто оказался в осаде. В отсветах молний на стенах мелькали искаженные тени, тянущиеся, тянущиеся вниз, во двор, к самым стенам жилища Лоргов.
Эллейн осознала, что беспокоится: как там в лесу Шорох? В такое-то ненастье деревья не укроют. Не поможет ни шалаш, ни землянка… Хорошо, если нашел, где укрыться.
Вот она и пришла к Ланси. С двойным умыслом — и братца разговором отвлечь, и самой хотелось отвлечься от одолевающих тревожных мыслей.
— Эта гроза страшнее прежних, — задумчиво сказал Ланси, передавая Эллейн два новых рисунка. На одном из них луна освещала небольшой ручеек, окруженный сказочными цветами и высокой травой. Казалось, будто в покрытой рябью воде виднеется размытое отражение… Эллейн скорее догадалась, что это волчья голова, чем различила очертания. Картина была такая умиротворяющая, что Эллейн прямо сейчас захотелось оказаться там, на этом чудесном берегу.
На втором рисунке Ланси, как и хотел, изобразил источник при дневном свете. Удивительно, как легко ему это удалось без красок… Эллейн даже почудилось, что она ощущает тепло — такой солнечный летний денек представлялся ей при взгляде на картину. Она долго рассматривала картину, подмечая все новые и новые детали. Вот сломанная мелкая веточка, а вон там — муравьишки поднимаются по бревну, покрытому мхом. А у бревна — тень, которую оставил кто-то, кого на рисунке нет…
Окно дрогнуло, послышался звон — это выбило одно из цветных стекол. Оно разлетелось по полу красными осколками. Словно брызги крови…