Шорох отстранился, но взял Эллейн за руки.
— Ты сейчас надо мной не шутишь, Эллейн Лорг? — спросил он. — Тебе не страшно говорить о том, чтобы жить в лесу с Хранителем?
— Я говорю о том, чтобы жить с тобой, — возразила она. — Об этом — не страшно.
— Останешься со мной?
Эллейн не отвела взгляда.
— А если откажусь, ты не дашь воды из источника для отца и братьев? — спросила она. Шорох отпустил ее руки. Встал, молча вышел из дома. Скрипнула дверь, оставшаяся незапертой.
Через некоторое время Шорох вернулся. В руках его была глиняная бутылочка.
— Никаких условий, Эллейн, — тихо сказал Хранитель. — Ни за что бы я не стал тебя принуждать.
— И если я захочу вернуться домой — не запретишь?
— Как я могу запретить тебе?
— Ты Хранитель, ты здесь хозяин.
— Значит, хочешь уйти… — проговорил Шорох. Он протянул руку и вложил бутылочку Эллейн в ладонь.
— Я должна убедиться, что с отцом и братьями все в порядке.
— Они ведь поймут, как я сбежал, — заметил Шорох. — Если только кто-то из них причинит тебе вред…
Эллейн покачала головой. Она помнила, как отец в ярости замахивался плетью на Ланси. Помнила и то, как страшилась, что в гневе граф Лорг мог навредить Берни.
И все же она не могла оставить отца и братьев.
Тем более, теперь, когда узнала, какая опасность им грозит.
— Ты обещал, что не запретишь мне вернуться.
— Я… уже пожалел о своих словах.
— Я вернусь, — пообещала Эллейн.
Чудеса случаются, и потому Ланси и Эллейн никто не хватился. Все Лорги собрались за общим столом к завтраку. И пили вино, которое казалось необычайно вкусным.
И потом граф Лорг ушел в северное крыло, а вернулся оттуда — мрачнее тучи. Но ни младшего сына, ни дочь не упрекнул он в том, что случилось. И Роберт пришел к Эллейн повиниться за то, что был груб с ней.
— Что вы сделали с волком? — спросила Эллейн.
— Он сбежал, — ответил брат, и больше ничего не добавил. Если старшие Лорги и подозревали что-то, оставили свои мысли при себе. Замок походил на усталого пса, прилегшего отдохнуть в тенечке. Не было спешных сборов и облавы с охотничьими псами, не было ругани и обвинений. Слуги только диву давались. Поймали господа белого волка — и будто успокоились.
Так шли дни.
Однажды служанка передала, что граф желает видеть Эллейн. Сердце девушки затрепетало в предчувствии. Но к отцу она явилась спокойная, с гордо поднятой головой.
— Роберт сказал, ты уже обо всем догадалась, — заметил граф. — Ты превратилась в прекрасный цветок, моя дочь. Пора передать тебя в руки мужа, который отныне будет заботиться о тебе.
— Я ждала, когда вы заведете этот разговор, отец, — сказала Эллейн. Граф нахмурился: на мгновение ему почудилось, дочь противится отцовскому решению. Однако Эллейн покорно ждала, и он добавил:
— Мужем тебе будет Сеймур Герваль. Он прибудет в замок через три дня.
— Три дня, — повторила Эллейн. — Я поняла, отец.
— Я люблю тебя, дочь моя и желаю тебе счастья, — неожиданно мягко сказал старший из Лоргов. — Помни об этом. И еще помни о чести нашего рода.
— Я помню, — прошептала Эллейн. — Помню…
Той ночью небо затянуло тучами, и Луна едва проглядывала сквозь них, напоминая о себе бледным сиянием.
Ланси сидел в своей комнате и что-то рисовал. Разбитое стекло в его окне временно заменили промасленной бумагой.
Раздался стук в дверь. На пороге стояла Эллейн.
— Сегодня? — только и спросил Ланси, взглянув на ее лицо, озаренное печальной улыбкой.
— Я не хочу оставлять тебя одного, — проговорила Эллейн. — Мне страшно.
— Я справлюсь, — пообещал Ланси.
— Ты стал таким сильным, — сказала его сестра с гордостью, заставив мальчика смутиться. Сам-то он в себе особых перемен не заметил.
… Только Ланси знает, что случилось дальше. Пока весь замок спал, он проводил сестру по тайному ходу, а оттуда — к дальнему ручью. В траве мелькнуло белое пятно. А потом навстречу вышел Хранитель Тихого леса.
— Ты все-таки пришла, — сказал Шорох.
— Если ты сомневался в моих словах, почему ждал здесь? — отозвалась Эллейн.
— Надеялся дождаться.
— Что же… счастлив ты теперь?
— Лучше всего об этом скажет мое сердце.
Эллейн прильнула к груди Хранителя. И улыбнулась.
Там, у ручья, брат и сестра попрощались, крепко обнявшись напоследок.
— Я обещаю беречь твою сестру, — серьезно пообещал младшему Лоргу Шорох.
А Эллейн пожелала:
— Пусть у тебя в жизни будет все хорошо, братец.