— Очень приятный человек! — сказала фру Абель.
— Самый обыкновенный управляющий, — отозвалась дочь пастора. Она шла с фру Бай, подхватив ее под локоть. — А руки у него хороши.
Птенчики шли позади, перебраниваясь между собой.
— Ого, как вы несетесь, фрекен Иенсен, — сказала дочь пастора. Фрекен Иенсен, точно коза, скакала впереди через лужи. Осенняя слякоть вынуждала ее высоко задирать юбку над тощими девичьими ногами.
Они миновали опушку рощи. У поворота фру Бай попрощалась со своими спутницами.
— Какая вы маленькая и хорошенькая в этой огромной шали, моя прелесть, — сказала пасторская дочь и снова сгребла фру Бай в объятия.
— До свиданья…
— До свида-а-нья…
— Могла бы расщедриться на лишнее словечко, — заметила Малютка-Ида.
Дочь пастора насвистывала.
— А-а! Вот и капеллан, — сказала фру Абель. — Добрый вечер, господин капеллан… Добрый вечер…
Капеллан приподнял шляпу.
— Хотел засвидетельствовать почтение вновь прибывшим, — объявил он. — Добрый день, фрекен. С приездом.
— Спасибо, — сказала фрекен Абель.
— А у вас появился соперник, господин капеллан, — сказала фру Абель.
— Вот как? Кто же это?
— К Кьеру сегодня приехал новый управляющий — очень приятный человек. Правда, фрекен Линде?
— Еще бы!..
— Первый сорт, фрекен Линде?
— Экстра-класс, — ответила дочь пастора. Пасторская дочь и капеллан в присутствии посторонних всегда изъяснялись на жаргоне. Оба пороли всякий вздор и до упаду хохотали над собственными глупостями.
С тех пор как фрекен Линде однажды в воскресенье едва не рассмешила капеллана, читавшего с кафедры «Отче наш», она никогда не ходила в церковь, если проповедь читал капеллан.
— Фрекен Иенсен мчится так, словно ей вставили фитиль в одно место, — сказал капеллан.
Фрекен Иенсен по-прежнему маячила далеко впереди…
— Ну, знаете, Андерсен. — Фрекен Линде так и покатилась со смеху. — Вы, кажется, хотите перещеголять самого Хольберга.
Они подошли к пасторской усадьбе — первой усадьбе от проселка. У калитки дочь пастора и капеллан попрощались с дамами Абель.
— До свиданья, фрекен Иенсен! — крикнула фрекен Линде. В ответ с дороги донесся слабый писк.
— Так что же он за человек? — спросил капеллан, когда они очутились в саду. Теперь он говорил совсем другим тоном.
— Бог мой, — сказала фрекен Линде. — Вполне заурядный, добропорядочный агроном.
Они молча пошли через сад.
— Хм, — буркнула фрекен Ида. Семейство Абель нагнало наконец фрекен Иенсен, которая поджидала дам в том месте, где было посуше. — Проглотила небось, что он пришел поздороваться со мной…
Они прошли еще несколько шагов.
— Разные бывают на свете люди, — заметила фрекен Иенсен.
— Само собой, — подтвердила фру Абель.
— Мне не доставляет никакого удовольствия видеться с членами этой семьи, — сказала фрекен Иенсен. — Я стараюсь держаться от них подальше.
Фрекен Иенсен стала «держаться подальше» от семьи Линде всего неделю тому назад — с тех самых пор, как пастор произнес злополучные «слова»…
— Фру Абель, — говорила фрекен Иенсен. — Ну что остается одинокой женщине? Я это и сказала пастору. Господин пастор, сказала я, вы покровительствуете частной школе… поэтому родители и посылают туда детей… Если бы вы знали, что он мне ответил, фру Абель! Больше я никогда в жизни не заикнусь пастору Линде о пособии… Приходский совет отнял половину пособия у моего института (фрекен Иенсен произносила «инститот»). Я исполню свой долг до конца — даже если меня лишат и второй половины. Но пастору Линде я больше никогда в жизни не заикнусь о пособии…
Три дамы свернули на узкую тропинку, которая вела к «усадьбе» — старому выкрашенному в белый цвет дому с двумя флигелями.
Вдова Абель жила в правом флигеле, «институт» фрекен Иенсен помещался в левом.
— Подумать только, они обе снова под моим крылышком, — сказала вдова. Во дворе они простились с фрекен Иенсен.
— Фу, — сказала Малютка-Ида, едва только за ними закрылась дверь. — Ну и вид был у вас обеих на станции. Я едва не сгорела со стыда.
— Хотела бы я знать, какой у нас мог быть вид, — сказала Луиса-Старшенькая, откалывая перед зеркалом вуаль, — если ты увезла с собой все платья.
Вдова переобулась в шлепанцы. Подметки на ее ботинках совсем протерлись.