Впрочем, он мог и пребывать в закоулках собственной психики, в то время как у индейца возникли бы свои видения, более подходящие для его понимания. Так духи или вымысел? Независимо от того, кем являлись эти двое, выглядели они столь же реально, как все люди, с которыми когда-либо общался Клокер, однако могли оказаться как проявлением сверхъестественного, так и порождениями безумия.
Клокер в предвкушении ждал ответа. Точно он знал лишь одно: чтобы понять, свидетель он феноменальных событий, или сошел с ума, нужны решающие доводы и аргументы. Поэтому он внимательно наблюдал и слушал, словно пытливый зритель, пытающийся разгадать трюк умелого фокусника.
– Вы, возможно, испытываете что-то вроде шока, – продолжал доктор Хардинг с легкой, сочувствующей улыбкой. – Уверен, что сумею развеять все ваши сомнения. Позвольте мне прибегнуть к самым простым объяснениям. Вы знаете, что во Вселенной существуют миллиарды звезд, и что у звезд бывает множество планет, это так же естественно, как для кошки иметь котят. Многие из этих планет населены. Некоторые формы жизни разумны, даже очень, в то время как на других этого не наблюдается. Почти во всех случаях доминирующая форма жизни очень отличается от… от вашей.
Клокер почувствовал раздражение, нервно ожидая чего-то конкретного, а не пустой болтовни.
– Вы спросите, почему я говорю «вашей», а не «нашей»? – спросил доктор Хардинг. – Потому что, друзья мои, мистер Кэлхун и я – мы оба – не с вашей планеты, и даже не из Солнечной системы. Не волнуйтесь, пожалуйста! – призвал он, подняв руки, когда толпа недоуменно загудела. – Наши имена вовсе не Кэлхун и не Хардинг. Мы назвались так лишь потому, что наши собственные имена настолько чужеродны для вас, что мы даже не способны воспроизвести их на вашем языке. И выглядим мы совсем не так, как вы нас видите сейчас, в облике обычных людей, кем мы, конечно, не являемся. Наш истинный облик… э-э-э… скажем так, недоступен для человеческих глаз.
ДА ВЫ ЧТО! – без почтения подумал Клокер. Может быть, стоит перейти к делу…
– Я не думаю, что сейчас время для подробных объяснений, – поспешил объявить доктор Хардинг, предвосхищая возможные вопросы. – Мы – обитатели планеты, находящейся в 10000 световых лет от Земли. Вы можете быть уверены в нашем бескорыстии и дружелюбии. Вы спросите, как мы преодолели такое огромное расстояние? Правда в том, что мы «не здесь». И вы тоже. То, что вы можете назвать словом «здесь», является проекцией мысли, гипотетической точкой в пространстве, местом, которое существует только за счет ментальной силы. И мы, и вы – не более чем телепатические образы. На самом деле наши тела находятся на наших собственных планетах.
– Все это очень запутанно, – пожаловался человек, похожий на банкира. – Вы хоть понимаете, к чему он клонит?
– Пока нет, – ответил Клокер и добавил, с долей цинизма: – Наверное, хочет всучить нам подарки к Рождеству.
Человек, похожий на банкира, метнул на Клокера презрительный взгляд и отодвинулся. Клокер пожал плечами. Его больше беспокоило странное отсутствие усталости, а еще нежелание стоять и слушать скучную лекцию. Где-то в глубине души ему хотелось все бросить и кинуться на поиски Зельды, чему мешал этот ненужный доклад. Однако владевшие им эмоции были не настолько сильны, чтобы повлиять на его решимость.
Поэтому он продолжал стоять и, постепенно теряя терпение, слушать доктора Хардинга.
– Наша цивилизация значительно старше вашей. В течение многих ваших столетий мы исследовали Вселенную. И физически, и телепатически. Так мы обнаружили вашу планету. Мы пытались установить контакт, но возникли серьезные трудности. Это было во время вашего Средневековья, и я с горечью должен признать, что те люди, с которыми мы вступили в контакт, по большей части были сожжены на кострах инквизиции. – Он с сожалением покачал головой. – Хотя ваша цивилизация с тех пор намного продвинулась вперед, контакт до сих пор все еще затруднен. Ему в равной степени препятствуют ложные знания и невежество. Вы поймете, в какой-то момент, почему это очень печально.
– Вот оно, – сказал Клокер тем, кто стоял рядом. – Он готов, наконец, показать свое жало.
– Побойтесь бога, разве можно говорить так о достойном, приличном джентльмене! – возмутилась женщина в халате.
– Даже слепой бы заметил, что он говорит искренне, – согласился с ней портной. – Подумать только, я участвую в глобальном эксперименте! Вот Молли удивится, когда узнает.