Некоторые из его слушателей сочувственно закивали, соглашаясь.
– Я почти ничего не читаю, кроме спортивных ведомостей, но я знаю, что можно сделать, – продолжал Клокер. – И это неправда, утверждать, что в любой стране все решают деньги. Мы хотели бы остановить войны ради будущего всех нас. Мы, маленькие люди, вынужденные воевать и умирать. Да и среди крупных шишек таких найдется немало. Но мы не можем ничего сделать в одиночку.
– Это лишь подтверждает нашу точку зрения, – сказал Кэлхун.
– Я говорю о тех, кто сейчас на Земле. Люди боятся, но они просто не знают, чем мы можем освободить себя от этой напасти. Но я и другие кататоники, мы могли бы рассказать им об этом. Я заметил, что у вас здесь собрались люди со всех континентов, и все меж собою прекрасно ладят, потому что у них есть чем заняться, и совершенно нет времени, чтобы ненавидеть друг друга. Это может случиться и на Земле. Если вы позволите нам вернуться, то увидите, как все изменится. И того, что было прежде, уже не будет.
Мистер Кэлхун и доктор Хардинг посмотрели друг на друга и перекинулись взглядами с остальными вокруг. Никто не был готов ответить.
Мистер Кэлхун, наконец, вздохнул и отодвинул свое тяжелое кресло, чтобы встать.
– Мистер Локк, пытаясь достичь взаимопонимания между народами, мы экспериментировали точно таким же образом, как вы предлагаете. Мы освобождали многих наших партнеров-людей, чтобы они сообщили о том вероятностном прогнозе, который выдвинула наша наука. К сожалению, барьер человеческой психики оказался сильнее нас.
– Да? – осторожно спросил Клокер. – Что за барьер?
– Защитная амнезия. Они целиком и полностью забыли все, что узнали здесь.
КЛОКЕР ощутил разочарование.
– Да, теперь я понимаю. Я разговаривал с некоторыми из этих «излеченных» – тех людей, от которых вы, вероятно, получили все, что хотели. Они ничего не помнили.
Но он не хотел сдаваться.
– Подумайте, должен быть выход. Возможно, если бы вы схватили всех этих политиков со всех стран и выдернули их сюда, они не смогли бы заставить нас воевать между собой.
– Взгляните на ваше прошлое, – с сожалением произнес доктор Хардинг, – и вы поймете, что мы и это пытались сделать. Не получилось. Всегда находятся другие люди, часто более бездумные, невежественные, глупые и порочные, готовые занять освободившееся место.
Клокер с вызовом обвел взглядом всех присутствующих, прежде чем заявить:
– Какой шанс у меня запомнить все?
– Вы наш первый доброволец, – ответил маленький тип на другой стороне стола. – Тут невозможно ничего утверждать заранее.
– Ну, хотя бы предположительно.
– У нас есть теория, что в отношении вас психологический барьер может не сработать. Конечно, вы понимаете, что это только теория.
– Я надеюсь, это не вся информация. Как ваш метод работает?
– Чтобы установить связь, как это ни прискорбно, нам фактически приходится взламывать человеческий разум. И освобождение из-под нашего контроля приводит к амнезии, которая является психологической защитой от тревожных воспоминаний.
– Я сам пришел сюда, не забывайте, – напомнил Клокер. – Я не знал, куда отправлялся, но у меня была цель.
– Это еще неучтенный фактор, – возразил маленький человек. – Да, вы действительно подчинились добровольно, и у вас была цель, но готовы ли вы были к этому психологически? Мы не знаем. Мы допускаем, что могут быть какие-то нехарактерные проявления при потере контакта.
– Иными словами, есть шанс, что у меня не будет амнезии?
– Я бы скорее сказал, может не быть. Все-таки нельзя быть уверенным, пока опыт не состоялся.
– Тогда… – сказал Клокер. – Я хочу заключить с вами сделку. Мое требование вы знаете – это Зельда. Вы утверждаете, что копите ваши записи на тот случай, что мы уничтожим себя. Но вы так же говорите, что не хотели бы этого. Я верю вам. Я тоже этого не хочу, тем более что есть шанс, что мы вместе сможем предотвратить трагедию.
– Очень небольшой шанс, – заметил мистер Кэлхун.
– Возможно. Однако, это шанс. Теперь, если вы освободите меня, и я окажусь первым, у кого не будет амнезии, я смогу рассказать об это всему миру. Я мог бы привлечь других людей, ученых и достойных политиков, уговорить их добровольно прийти сюда, чтобы испытать то же, что и я. Возможно, именно так у Земли появится шанс избегнуть катастрофы. Но даже если это не сработает, мне эта затея нравится больше, чем слушать радио, ожидая конца.