— Интересно тебе? — улыбнулся Стивен.
— Конечно, — не стал отпираться Гарри. — Кроме того, я лучше работаю, когда знаю, что делаю. Проще ошибки отлавливать.
— Видишь, в чем дело, Гарри… — начал Стивен, когда они вышли из общежития. Дождя, ради разнообразия, не было. Солнца, впрочем, тоже. — Ты не замечал, что в любой статье по дневникам есть опечатки в цитатах? Ага, не замечал. Я вот тоже не обращал внимания сначала. А когда обратил, решил, что это нормально: сложно скопировать от руки непонятный текст, не ошибившись ни разу. Магически-то его копировать нельзя. Кстати, ты не задавался вопросом, почему дневники копировать нельзя, а преобразования совершать можно?
Гарри помотал головой.
— Я думал, там просто проклятие на копирование, несовместимость.
— И оно там есть, — кивнул Стивен. — Но на иные манипуляции с текстом проклятий нет. Забавно, правда?
— Ну, — пожал плечами Гарри, — может, потому что Гриндельвальду не хотелось их снимать постоянно? Твой закон «Оптимизации лени»?
— Может, вполне. Но есть еще один момент. Неделю назад я переписывал себе отрывок, поработать вечером… Я очень аккуратен, Гарри. И я все равно ошибся. Я потом пробовал тридцать раз — ошибки всегда разные. И ты мне делал преобразования на тексте, сначала прямые, потом обратные, сам помнишь сколько раз. И знаешь что?
— Что? — напрягся Гарри.
— Всегда есть хоть одна буква отличия. Всегда!
Помолчали. Гарри укладывал новость в голове, и результирующая картина ему не нравилась все больше.
— Ты хочешь сказать, — проговорил он, — что текст сопротивляется расшифровке? Сам? Что сложные схемы именно из-за этого не работают? Потому что в самом начале цепочки ошибка? И что этого никто за столько лет не заметил?!
— Ага, — Стивен посмотрел на него одобрительно. — Я ведь и сам не заметил. А если бы не решил проверить обратными преобразованиями, то и доказательств бы не было. Ты понимаешь… ну ты же не будешь проверять, что дважды два — четыре? Давным-давно умные маги выяснили свойства некоторых преобразований, так мы с тех пор ими и пользуемся. Кому придет в голову, что при стандартной матричной схеме совершенно инертный текст без активных неучтенных проклятий будет изменяться?
— А может это проклятие копирования?..
— Увы, — вздохнул Стивен. — Оно же простое, в самой бумаге, на водяных знаках. Учесть его легко, мы и учитываем.
— То есть… дневники нельзя расшифровать? Совсем?
Стивен помотал головой.
— Нет. Автор-то их расшифровывал. Там явно какой-то секрет. То что замещает буквы при преобразованиях. И если его понять, если решить — остальное будет проще некуда, я уверен.
— Ты выглядишь довольным, — недоуменно сказал Гарри.
— А то! Ты сам подумай. Какая изящная защита, а? Я всегда ждал от Гриндельвальда чего-то подобного и вот, наконец-то! Это же значит, что я совсем близко, надо просто понять одну простую вещь, и все! И загадка наша! Я никому пока не сказал, — добавил Стивен. — И ты не говори.
— Почему? — удивился Гарри. — В смысле, я не скажу, но это же открытие!
— Потому что с таким открытием нам будет необходимо предъявить комиссии расшифровку. Отболтаться не получится. Иначе, как ты и сказал, дневники сочтут безнадежными и остановят проект. А держать такое в группе… Тот же Тео впадет в уныние и поделится с приятелем из другой группы за пивом. Запросто.
— И что? — не понял Гарри. — Ну, поделится?
— А то, Гарри, что грантов в Европе — конечное количество. И если нам не продлят наш, то эти деньги дадут кому-то еще. Понимаешь?
Гарри поморщился. Что ж тут непонятного.
— И тут политика.
— Везде политика, — пожал плечами Стивен. — Что ж теперь. Ее, как проклятие от копирования, надо просто учитывать.
Они дошли до библиотеки, гадая, что же это за секрет, и пришли к временной гипотезе, что все дело в рисунках. Как именно — оставалось неясным: если на рисунки завязано спящее проклятие, то почему все рисунки разные, и не на каждой странице, и каким же образом столько лет совершенно все пропускали момент активации?
— Надо измерить! — заявил Стивен. И сказал, что существуют приборы измерения магического поля. Дневники уже мерили, но двадцать лет назад, а за это время даже магическая техника уплелась вперед. — Я добуду приборы у чаровников — и проверим!
В библиотеке что-то было не так. Слишком тихо. И девушка в раздевалке посмотрела на них со Стивеном грустно. Внутренний Хмури насторожился. Такие взгляды Гарри уже встречал. Помнил. Хотел бы не помнить.
Стивен побледнел и побежал вперед. Тоже встречал, наверное.
«Нет, нет, ну пожалуйста, пусть ничего ни с кем!..»
Большой зал пустовал. Они поднялись на Пояс на метлах, Стивен вскочил на свою, ничуть не замешкавшись, и взмыл вверх даже быстрее Гарри.
Вбежали в комнату.
По ней как ураган прошел: книги по всему полу, разодранные бумаги, опрокинутый, обугленный шкаф, перевернутый стол. Его пытались поднять Даниэль с Тео. И, заметив Гарри со Стивеном, закричали: «Никакой магии!» Гарри замер. Выдохнул. Убрал палочку в ножны на руке.
Стивен рядом сделал то же самое и спросил резко, чужим голосом:
— Что случилось?
— Неприятность, — поморщился Тео, водружая таки стол на место.
Гарри чуть не рассмеялся от мгновенного облегчения. Неприятность! Радость-то какая, всего лишь неприятность! Все живы…
— Какая? И где проф? — голос у Стивена оттаял.
— В больнице.
— Поехал вместе с Джоном и Ричардом, — добавил Даниэль, глянув на Тео осуждающе. — Дэвид сделал глупость. Взломал твою защиту, Стивен, и применил заклятие копирования к третьей части тридцатой.
— Которую ты мне вчера дал.
— Которую я тебе вчера дал, — кивнул Даниэль. — Ночью, оказывается, остался, начал от руки переписывать, потом, похоже, отчаялся и… Сильно полыхнуло. У него ожоги и слепота. Твои записи в пепел. А тридцатая — как новая.
— Вот дурак, — сказал Тео. — Попросил бы тебя, ты бы дал ему третью часть. Что, не дал бы?
— Дал бы, разумеется, — вздохнул Стивен.
Гарри счел, что это он сказал из вежливости. Стивен мог Дэвиду запросто отказать: в третьей части тридцатой тетради ничего по травам — Дэвидовой теме — не было.
Странно. Зачем, ну вот зачем? Снимать защиту, копировать, так паниковать, что забыть о защите, о красном круге на обложке… Из-за чего паниковать-то? Из-за комиссии? Или это Джон так жестко нажал на своего приятеля? Малфой — тот мог, но по настоящей причине, а Джон? Только из-за дурацкой гордости?
— Что будет с Дэвидом? — спросил Гарри.
Тео пожал плечами.
— Домой отправят. Там и долечат. Джон вроде отпрашивался с ним поехать, ну и правильно. Не ожидал от него.
Стивен медленно кивнул.
— Да… Не ожидал…
— Эй, — сказал Тео. — Как насчет помощи с уборкой? Все руками, увы, до завтра здесь лучше не колдовать.
— Легко, — отозвался Гарри. — Я большой специалист в уборке без магии!
Все засмеялись. И зря. Филч бы подтвердил!
========== Письма ==========
Тетрадь связи с агентом Аспидом
08.11.98
16:30
За неделю было еще два письма Сиду Уэйку. Через день после последнего Д-д выбыл при попытке магического копирования третьей части тридцатой тетради дневников (за 1935–1940-е гг.). Ожоги и слепота. Главарь везет его домой лечиться. Начните наблюдение за Уэйком, как бы не стало поздно. Если заказчик — он, то он в опасности.
========== 21 ноября 1998 г. Берлин ==========
Джон уехал с Дэвидом в Лондон через три дня после происшествия. Ричард остался один. Гарри попытался разговорить его, поддержать, но Ричард отмалчивался. Сидел за своим столом, без энтузиазма ковырял растительный код. На обед ходил один, присоединяться к группе отказывался. После третьего отказа Гарри понял намек и оставил его в покое.