Объяснить положение П.А. Третьякова в свете этих обстоятельств непросто. 15 ноября 1612 г. в качестве дьяка земского Совета он подписал грамоту в Новгород о созыве земских чинов на собор.[264] Среди думных дьяков 1613 г. П.А. Третьяков выглядел самым скомпрометированным. Он был единственным среди них, кто сидел в осаде с поляками. И вряд ли ему доверили такую важную должность, если бы П.А. Третьяков не успел в какой-то мере реабилитироваться в глазах деятелей освободительного движения.
Версию о том, что П.А. Третьяков все же примкнул ко Второму ополчению, подтверждает следующее наблюдение.[265] 20 июня 1612 г. из лагеря Д.М. Пожарского была отправлена грамота австрийскому императору Рудольфу II. Императора просили оказать помощь ополчению в борьбе против поляков и, чтобы побудить его к этому, соблазняли возможностью приглашения Габсбурга на русский престол. Эта грамота имеет много текстуальных совпадений с наказами, составленными в Посольском приказе для посольств, разосланных по Европе в 1613 г. Вот как изложена, например, в грамоте Д.М. Пожарского история начала польской интервенции: «А к нему [Лжедмитрию II] пришли на украину по королевскому веленью князь Роман Ружинской, да князь Адам Вишневетцкой, да Ян Петр Сопега, именуючись гетманы да полковники, Александр Зборовской да Тишкевичи и иные полковники и ротмистры со многими польскими и литовскими людьми. И почали разсылати смутные грамоты во всю Северскую землю по городом и местом, имянуючи того вора государем царём и великим князем Димитрием».[266]
Наказ Д.Г. Оладьину, отправленному в Польшу в феврале 1612 г., рассказывал об этом несколько иначе: «И польские и литовские люди князь Роман Ружинской да Олександр Зборовской, да князь Адам Вишневетцкой да Ян Петр Сопега со многими вашими с польскими и литовскими людьми, назвав другого вора в того же убитого вора ростригино место, пришли с ними под царствующий град Москву».[267]
Наказы посланникам в Англию (А.И. Зюзину), в Империю (С.М. Ушакову), в Данию (И.М. Барятинскому), составленные летом 1613 г., текстуально близки грамоте Д.М. Пожарского от 20 июня 1612 г.: «А к нему пришли на украину по королевскому веленью польские и литовские именитые многие люди – князь Роман Руженской, Александр Зборовской, да князь Адам Вишневетцкой, да Ян Петр Сопега, да Самойло да Ян Тишкевичи, имянуючися гетманы и полковники. И иные полковники и ротмистры со многими польскими и литовскими людьми. И почали рассылати смутные грамоты во всю Северскую землю по городом и по местом, имянуючи того вора прежним вором Дмитреем».[268] На основании этих совпадений правомерен вывод, что грамоту Рудольфу II от 20 июня 1612 г. и наказы послам летом 1613 г., вероятно, составлял один и тот же человек. Следовательно, есть основания предположить, что судья Посольского приказа летом 1612 г. находился в лагере Второго ополчения и был допущен к посольским делам.[269]
Так или иначе в ноябре 1612 г. П.А. Третьяков оказался на высокой должности дьяка Земского Совета в правительстве победившего ополчения и в первые месяцы после освобождения Москвы играл видную роль на политической сцене: участвовал в подготовке Земского собора, о чем свидетельствовала уже упомянутая грамота в Новгород; скрепил своей подписью акт об избрании на престол Михаила Романова и определил чин венчания на царство; 24 мая 1613 г. подписал жалованную грамоту Строгановым; был одним из следователей по делу о побеге из-под стражи Ф. Андронова.[270] 13 июня 1613 г., в день венчания Михаила, П.А. Третьякова официально восстановили в звании думного дьяка.[271] Но, по-видимому, он и до этого заседал в Боярской думе, поскольку на одном документе подписался как думный дьяк еще 25 мая того же года.[272]
Еще в ноябре 1612 г. земский Совет назначил П.А. Третьякова начальником Посольского приказа. В этой должности он впервые упоминался 21 ноября 1612 г.[273] Посольский приказ он возглавлял до своей смерти (1618). Одновременно он руководил еще двумя ведомствами: Устюжской четью (в сентябре-ноябре 1612 г. и со 2 апреля 1616 по 13 мая 1617 г.; один, без товарищей) и приказом Казанского дворца (в 1616 г.; вместе с дьяком П. Микулиным). Помимо этого в 1614 г. думному дьяку было поручено управление Важской волостью.[274] В награду за службу царь Михаил Федорович пожаловал П.А. Третьякову значительные земельные владения; его денежный оклад составлял 200 руб.[275] П.А. Третьяков сохранил тесные связи со своими товарищами по Тушинскому лагерю, особенно с боярином князем А.Ю. Сицким, который курировал Посольский приказ. Был он «своим» и для других партий Смуты – для участников ополчений и для сторонников Владислава.
264
ДАИ. T. I. С. 294. Н.П Лихачев предположил, что П.А. Третьяков «выбрался из столицы до оставления Китай-города, иначе трудно объяснить предоставление ему такого ответственного поста» (Лихачев-1888. С. 525-526).
268
ПДС. Т. II. Стб. 944; Посольская книга по связям России с Англией 1613–1614 гг. М., 1979. С. 45-46.
273
РИБ. Т. 2. Стб. 888; Новые акты Смутного времени. Акты подмосковных ополчений и земского собора 1611–1613 гг. М., 1911. С. 171.
275
См., например: РИБ. Т. 27. Стб. 173-174; Веселовский-1975. С. 523 и др.; АМГ. T. I. С. 139.