Выбрать главу

В середине XVII в. в Западной Европе появилось издание записок придворного математика и библиотекаря герцога голштинского Адама Олеария. В них наблюдательный автор подробно делился своими впечатлениями от путешествия в составе посольства в Московское государство и Персию. Нельзя сказать, что все увиденное в России было правильно понято и истолковано им. Несомненно однако, что секретарь голштинского посольства стремился быть точным и объективным рассказчиком.

В его сочинении критические высказывания в адрес русских соседствовали с признанием, что в России есть люди «весьма талантливые, одаренные хорошим разумом и памятью».[361] Олеарий называл имя одного из таких людей и не без удивления сообщал о нем следующее: «Ради доброго разума своего и добросовестности он неоднократно участвовал в больших посольствах, а затем стал думным дьяком, или государственным секретарем, или, как его здесь называют, государственным канцлером».[362]

До наших дней дошло не так много непосредственных отзывов современников о реальных людях, живших в России более 300 лет назад. Эти же строки особенно ценны для нас тем, что посвящены человеку действительно незаурядному – А. Иванову – крупному дипломату середины XVII столетия, начальнику Посольского приказа.

Составить рассказ нелегко, хотя сохранилось немало деловых бумаг, в которых упоминалось его имя, имелись его собственноручные пометы на полях. Но по этим скупым данным трудно проследить даже внешнюю канву жизни и деятельности Алмаза Иванова.

О его происхождении сохранилось короткое упоминание в записках барона А. Майерберга (посетившего Москву в качестве посланника римского императора в 1661–1662 гг.): «Происходя от родителей простого звания, он счастливо занимался торговлей». От внимания императорского дипломата не ускользнула и деталь, свидетельствовавшая о социальном положении А. Иванова: «Самое имя показывает, что это человек из самого низкого состояния, потому московитяне в подписях и в разговоре прибавляют в своему собственному имени еще отцовского, с тою, однако ж разницею, что знатные придают к этому последнему окончание «вич», а незнатные этого не позволяют».[363] Этот же мемуарист сообщил и настоящее имя Иванова, при крещении нареченного Ерофеем;[364] Алмаз – его прозвище.

Впервые имя А. Иванова встречается в документах за 1626 г. В одном из них он назван торговым человеком гостиной сотни, получившим награду дорогими мехами за сбор «кабацких денег».[365] В это время у него уже свой дом в Москве: «Из Воскресенского ж переулка тупик промеж дворов боярина князя Ивана Никитича Одоевского и гостя Федотова двора Котова гостинные сотни торговаго человека к Алмазову двору Иванова попереч в обеих концех две сажени, и тому тупику быть по-прежнему...»[366]

Торговая деятельность А. Иванова продолжалась почти полтора десятка лет. В 1638 г. он исполнял обязанности головы на Двине, где ему «велено торговых людей и их суды и товары ведати...»[367] Неизвестно точно, на продаже каких именно товаров специализировался сам А. Иванов. Можно лишь предположить, что он занимался торговлей тканями. Во всяком случае один из его сыновей, Андрей, пошёл по стопам отца и торговал на рубеже XVII–XVIII вв. в Москве в районе Никольской улицы в Сурожском ряду (кстати, его лавка находилась рядом с торговой лавкой, принадлежавшей известному живописцу Симону Ушакову).[368]

Занятие торговлей было сопряжено с частыми переездами из одного района страны в другой, а для некоторых категорий купцов – с посещением иностранных государств. Возможно, А. Иванов бывал за пределами России, сопровождая торговые караваны. Видимо, это имел в виду Олеарий: «Нынешний государственный канцлер в посольской канцелярии Алмаз Иванович в молодости своей побывал в Персии и Турции и в короткое время так изучил языки этих стран, что теперь может говорить с людьми этих наций без переводчика».[369] Вряд ли данное сообщение относилось ко времени службы А. Иванова в Посольском приказе. Во-первых, на дипломатическое поприще он вступил уже в зрелом возрасте. Во-вторых, в хорошо сохранившихся дипломатических документах середины XVII в. не удалось найти какие-либо упоминания о его поездке в эти страны. В пользу версии о заграничном путешествии А. Иванова в период его торговой деятельности свидетельствовали записки барона А. Майерберга: «Потом, будучи знаком с иноземными краями, при исправлении многих посольств столько показал примеров хитрости, коварства, находчивости, что удостоен был должности смотрителя за тайным архивом царства, за иностранными послами и докладчика их посольств».[370]

вернуться

361

Олеарий. С. 404.

вернуться

362

Там же. С. 405.

вернуться

363

Майерберг. С. 74.

вернуться

364

Там же. С. 186.

вернуться

365

См.: Оглобин Н.Н. Обзор столбцов и книг Сибирского приказа (1592–1768 гг.). Ч. 4. М., 1901. С. 164.

вернуться

366

ГЖМ. 1738–1742. С. 11.

вернуться

367

ААЭ. Т. III.

вернуться

368

См.: Забелин И.Е. Материалы для истории, статистики и археологии г. Москвы. Т. 1. М., 1884. С. 1166.

вернуться

369

Олеарий. С. 405.

вернуться

370

Майерберг. С. 74.