Он занимался «преобразованием русских законов и новым образованием всего государства...»[440] В этой связи нельзя не упомянуть Новоторговый устав (1667), инициатива создания и общая редакция которого принадлежал А.Л. Ордину-Нащокину. Его несомненной заслугой являлось стремление установить в масштабах всей страны твёрдые нормы взаимоотношений с иностранными купцами (в целях устранения их конкуренции на российском рынке), а также оказать покровительство отечественным торговым людям. Содержание документа проникнуто идеями протекционизма. Устав явился новым значительным вкладом в экономическую политику Русского государства. Важным положением Устава было ослабление вмешательства воевод в деятельность купечества.
Ограничивая обременительную воеводскую власть, А.Л. Ордин-Нащокин наметил вехи, по которым затем пошло преобразование местного управления. Этот процесс, соответствовавший эпохе становления абсолютизма, был завершён Петром I (например, учреждение в 1699 г. московской Ратуши как органа, ведавшего всеми посадами, городское население изымалось из юрисдикции воевод).
И всё же приоритетное место в деятельности А.Л. Ордина-Нащокина занимали внешнеполитические проблемы. При нем большое внимание уделялось расширению и укреплению международных связей России. Именно он попытался организовать постоянные дипломатические представительства за рубежом. Так, в июле 1668 г. В. Тяпкин был отправлен в Речь Посполитую «для бытия тамо навсегда резидентом».[441]
Расширение внешних связей требовало определённой осведомленности о событиях за пределами страны. С этой целью по инициативе руководителя приказа была установлена почтовая связь с Вильно и Ригой. Он же развивал практику перевода иностранных газет и вестовых писем, из которых составлялись сводные выписки – «Куранты». Эти рукописные листки стали предшественниками печатных газет.
За четыре года руководства Посольским приказом (февраль 1667 г. – февраль 1671 г.) А.Л. Ордин-Нащокин заметно упорядочил работу этого учреждения. Были увеличены штаты (в частности, число переводчиков). Руководитель внешнеполитического ведомства произвел смену некоторых дьяков, исходя из того, что «надобно... беспорочным, избранным людям Посольский приказ, яко зеницу ока, хранить». А.Л. Ордин-Нащокин считал необходимым строго отбирать людей для выполнения столь ответственных функций и высоко держать престиж страны в личном общении с иностранцами. Он настойчиво подчеркивал значение российского Министерства иностранных дел XVII в.: «Посольский приказ есть око всей великой России как для государственной превысокой чести, вкупе и здоровия, так промысел имея со всех сторон и неотступное с боязнию Божиею попечение».
Находясь в зените славы и пользуясь безграничным доверием царя, А.Л. Ордин-Нащокин чувствовал непрекращавшуюся вражду сановных бояр, зависть приказных дьяков и понимал, что возвышение его не долговечно. Инициативный и находчивый, он не боялся отстаивать свое мнение перед царем, хотя порой переходил допустимые пределы. Так, в ответ на предписание вернуться в Москву (1669) великий посол разразился жалобами и просьбами об отставке: «Мне велено оберегать государственные дела ... Не знаю, зачем я из посольского стана к Москве поволокусь?... Послов ли мне дожидаться, или на время в Москву ехать, или впрямь быть отставлену от посольских дел?» Он сетовал на то, что не присылали нужных бумаг, что в Москву вызывали, не объясняя причин. Получая ответы, посылал новые жалобы: «....вели от дела откинуть, если я тебя прогневал... Думным людям никому ненадобен я, ненадобны такие великие государственные дела! Откинуть меня, чтоб не разорилось мною государственное дело!... А я, холоп твой, всего пуст и вся дни службы своей плачусь о своем недостоинстве».[442]
Между тем царя раздражали слишком независимые действия и самостоятельные решения, а также постоянные жалобы А.Л. Ордина-Нащокина. Глава Посольского приказа давал объяснения. С течением времени стало ясно, что деятельность его как руководителя Малороссийского приказа не была успешной, и от этой работы А.Л. Ордин-Нащокин был отстранён. Весной 1671 г. последовало лишение его титула «сберегателя». В декабре царь принял отставку А.Л. Ордина-Нащокина и «от всее мирские суеты освободил явно». В начале 1672 г. А.Л. Ордин-Нащокин отбыл из Москвы, увозя с собой обширный личный архив, посольские книги, царские грамоты, которые были возвращены в столицу уже после его кончины. В Крыпецком монастыре в 60 км от Пскова он постригся в монахи, став иноком Антонием.