Франциск зыркнул на Рэма. Очень даже может быть, что эти добрые люди все расскажут полиции, так что лучше сообщить им какой-нибудь другой адрес, но, к сожалению, Рэм на это ни за что не согласится. Не вдаваясь в подробности, они объяснили, что приехали к реке на велосипедах, сейчас спрятанных под изгородью у большой дороги.
Женщина посмотрела в окно. Сквозь голые ветви вязов было видно, как порозовело небо в закатных лучах.
– Уже темнеет, – сказала она. – У вас есть фонарики? До вашего дома отсюда не близко.
Мальчики покачали головами. Им еще никогда не доводилось кататься на велосипедах в темноте.
– Раз так, тогда пусть лучше ваши родители сами придут сюда и заберут вас. У кого-нибудь из вас есть дома телефон?
– У Рэма нет, – поспешил ответить за товарища Франциск, – а моего папы в субботу вечером обычно не бывает дома, а мама ни на шаг не может отойти от моих младших сестренок и оставить их без присмотра. Мы могли бы пойти домой пешком…
– Уже так темнеть… – пробормотал Рэм.
Франциск, повернувшись к нему, увидел в его больших карих глазах страх и отчаяние. Если сердитый мужчина встретится с отцом
Рэма, то его наверняка накажут в лучших индийских традициях. Рэм боялся своего отца даже больше темноты, поэтому он дрожащим голосом добавил:
– Мы идти сейчас!
Не успел он это сказать, как дверь распахнулась и сердитый мужчина вошел в комнату. Но теперь, в сухой одежде, спокойный, он не казался таким уж сердитым. Он выслушал мальчиков и тут же принял решение.
– Я отвезу их домой на нашем «лендровере», а по пути заберу их велосипеды, – сказал он. – Хочу кое-что сказать их родителям. Им следует знать, где бывают и что делают их дети.
Франциск еще раз взглянул на Рэма.
– Не ходите к отцу Рэма, – храбро и решительно попросил он. – Рэм не виноват. Он не хотел идти со мной. Он боялся остаться один, и я велел ему прыгнуть за мной в лодку.
Сердитый мужчина, который оказался фермером и хозяином этого дома, пристально посмотрел на Франциска. Его лицо по-прежнему было суровым, но он уже не сердился.
– Я так и думал, – сказал он довольно спокойно. – С ним мы поступим по-другому. Но ты – что заставило тебя совершить такую глупость? И вообще, твои родители знают, где ты сейчас?
Франциск покачал головой.
– У мамы болит голова, и она сейчас лежит в постели, – пробормотал он, – а папа пошел гулять с моими сестрами. Вообще-то он мне не отец – ему нет до меня никакого дела.
Опять та же песня – Франциск хотел было сказать: «Это несправедливо!», но вовремя остановился. В конце концов, этих людей не касались его проблемы.
– Понятно, – добродушно сказал фермер. – Но кто-то все-таки за вами приглядывал, иначе вы бы сейчас лежали на дне реки. Пойду запру амбар, а потом поедем.
Он вышел из комнаты, сыновья последовали за ним, а жена его принялась приводить в порядок одежду Франциска и Рэма. Франциск, прислонившись головой к спинке кресла, разглядывал комнату. Он уже согрелся, и его клонило в сон. Случайно он поймал себя на том, что смотрит на большой кусок картона, висящий на стене. Неровными, кривыми буквами на нем было написано: «Бог есть любоф».
– Это слово написано неправильно, – вдруг сказал он.
Жена фермера улыбнулась.
– Я знаю, – сказала она. – Крис написал это, когда ему было четыре года. Это был подарок папе. Мы долго смеялись и решили это сохранить. Видишь ли, Франциск, неважно, как написаны эти слова, важно, что они истинны. Бог любит всех нас, и лучше было бы, если бы люди тоже любили Его, а не гнались за легкой наживой и не воевали друг с другом. Ну, ваша одежда высохла – одевайтесь.
Они оделись у камина. Жена фермера подбросила в огонь несколько поленьев, и пламя в камине ожило. Кейт накрывала на стол, комнату наполнил аромат свежеиспеченного хлеба. Франциск хотел задержаться в этом доме еще хоть на чуть-чуть, но не смог найти никакого предлога. Вернулся фермер и велел мальчикам идти за ним, а его жена проводила их до двери.
– До свиданья, мальчики, – сказала она, – и никогда больше не делайте таких глупостей! Слава Богу, что вы остались живы!
Она улыбнулась, глядя им в лицо, и ласково потрепала каждого из них по голове. В следующую минуту они уже усаживались в «лендровер», и Франциск, бросив взгляд на одно из окон, увидел сидящих у камина Мартина и Криса; они смеялись, а над ними висела картонка со словами, которые, казалось, были девизом всей этой семьи – «Бог есть любоф». Заворчал мотор, и через мгновение, когда они обогнули амбар, окно скрылось из вида.
Они высадили Рэма с его велосипедом в самом конце улицы, и он побрел домой, ни разу так и не оглянувшись, а Франциск пододвинулся к фермеру поближе. Удивительно, но ему не хотелось прощаться с этим большим человеком, который появился в минуту смертельной опасности и спас их и сейчас уже не был сердит. Более того, он понял, что в случившемся не было вины Рэма, и не стал жаловаться его родителям. Фермер вел машину очень медленно, как будто тоже не знал, что ему делать.