И в Петербурге не ошиблись. 32-пушечные фрегаты «Первый» и «Второй» были в числе немногих судов флотилии, отличающихся хорошими мореходными качествами и добротностью конструкции. Так, И.Г. Кинсберген дал им следующую оценку: «Фрегат № 2 пришел; он хорошо построен…».{1793} В результате они не только стали первыми фрегатами Азовской флотилии и русского флота на Черном море, но и положили начало многим важным изменениям в судах этого класса. В частности, получив изначально более сильное вооружение в виде 26 12-фунтовых и 6 6-фунтовых орудий, они затем еще более усилили его (доведя до 44 пушек), что, тем не менее, не отразилось на их мореходных качествах.
Показал А.Н. Сенявин себя и толковым адмиралом. Красной нитью практически через всю деятельность флотилии проходит довольно редкое для русских флагманов того времени требование им от своих подчиненных активных действий, направленных на пленение или уничтожение неприятельских судов. При этом и сам он демонстрировал такие образцы поведения. Достаточно указать на его атаку турецкой эскадры в районе Суджук-Кале 5 сентября 1773 г., когда, располагая 2 фрегатами и 5 «новоизобретенными» кораблями, он сразу же начал сближение с турецкой эскадрой, в составе 5 линейных кораблей, двух фрегатов, двух шебек, одной галеры, одного транспортного судна. Правда, турки, не приняв боя, бежали, но это нисколько не меняет значения события.
Представляют интерес и его проекты операций. В частности, в 1770 г. А.Н. Сенявин представил план проведения десантной операции, направленной на овладение силами флотилии крепостями Керчь и Еникале. Хотя реализован он не был, но сыграл важную роль при подготовке общего плана Крымской операции в следующем 1771 г.
Однако при всем этом к выдающимся флотоводцам А.Н. Сенявина все же отнести нельзя. Слишком уж шаблонными приемами пользовался он в тактике даже там, где сама ситуация подсказывала иные возможности. Так, дважды встречаясь с превосходящими силой турецкими эскадрами (19 июня 1771 г. и 5 сентября 1773 г.), он хотя и атаковал их, но действовал строго в рамках существовавших инструкций по проведению регулярного боя: русские корабли сначала выстраивались в линию баталии и лишь затем начинали спуск на неприятеля, отчего теряли время при сближении с противником, в результате чего оба раза туркам удалось уйти.
Момент этот имеет существенное значение. Дело в том, что англичане, даже в то время, в случае встречи с более слабым или отступающим противником атаковали без соблюдения строя, что каждый раз принуждало французов к сражениям, заканчивавшимся для них поражениями. Эскадры Сенявина в обоих случаях попадали в такие же ситуации, но оба раза действовали шаблонно. Между тем, тот же Ф.Ф. Ушаков, усвоив в Керченском сражении, что при сохранении строя турок не догнать, в сражении при Тендре уже перестраивался в линию баталии по ходу сближения.
Кроме того, известен документ, свидетельствующий о тактических взглядах А.Н. Сенявина, которые он изложил в письме И.Г. Чернышеву, отвечая на сведения о Чесменском сражении. В нем Алексей Наумович писал: «Принеся поздравления мои В. С. с славными победами покорно прошу удостоить присылкою как получите от адмирала Спиридова обстоятельную реляцию; мне хочется знать, что за причина вынудила его выйти из линии и жертвовать кораблем своим; не мало ж и тому удивляюсь, как главный командир с кораблем своим не в центре линии, а на фланге?».{1794} Таким образом, здесь ясно прослеживается пристрастие А.Н. Сенявина к действию строго по установившимся тактическим правилам, что, как мы видели, полностью подтвердилось в 1771–1774 гг.
Не решился А.Н. Сенявин в эти годы и на ряд крупных операций. В частности, не были осуществлены предложения И.Г. Кинсбергена по атаке Синопа и по проведению крейсерской войны против турецкого судоходства.
Но в данном случае ситуация менее однозначна. За отказ от проведения десантной операции против Синопа в 1773 г. А.Н. Сенявина вряд ли можно всерьез упрекать: явно недостаточными для этого были силы флотилии, при том что «новоизобретенные» корабли имели ограниченные мореходные качества и слишком большим был риск пропустить контрудар турок, тогда как огромную важность имело сохранение достигнутых позиций. А вот полный отказ в 1773–1774 гг. от крейсерской войны на Черном море, действительно, стал заметным промахом. Объяснять же его нехваткой сил труднее, так как напрашивается упрек А.Н. Сенявину в том, что к ней и не готовились. Правда, виноват в этом был не только командующий, но и Петербург, который не счел нужным выделить флотилии дополнительные ресурсы на постройку крейсерских судов.
Тем не менее, несмотря на все недостатки, флотилия в ходе войны даже своими ограниченными силами сумела достичь весьма значительных успехов, и благодарить за это следует прежде всего А.Н. Сенявина. А успехи были впечатляющими.
В кампании 1769–1770 гг. Азовская флотилия совместно с войсками обеспечила надежную оборону дельты Дона от возможного проведения здесь турками десантных операций. В кампанию 1771 г. ее активное содействие сыграло важную роль в успешном занятии русскими войсками Крымского полуострова и утверждении их там., Кампании же 1772-1774 гг. стали подлинным бенефисом флотилии, продемонстрировав блестящее выполнение ею задач по защите Крыма и Керченского пролива.
Суммируя вышесказанное, можно смело утверждать, что уже в 1771–1774 гг., при А.Н. Сенявине, Азовская флотилия выполняла функции, по масштабу во многом сходные с функциями именно военно-морского флота, а не флотилии. В частности, помимо содействия армии в овладении неприятельскими приморскими территориями, обеспечения защиты занятых местностей, имело место противодействие флоту противника, в том числе в ряде случаев и на дальних подступах, равно как и наличие планов использования флотилии в наступательных операциях в дальней морской зоне, что вполне соответствует размаху действий именно флота. Исходя из этого, самого Алексея Наумовича Сенявина вполне можно считать основателем Черноморского флота России.
Кроме того, отдельно стоит заметить, что постоянные плавания, возможность в обер-офицерских чинах командовать кораблями и соединениями, а также исходившие от А.Н. Сенявина инструкции, с неизменными требованиями активности, дали многим русским офицерам колоссальную практику и отличную школу, что способствовало их дальнейшему профессиональному росту. Не случайно из моряков, служивших во флотилии в 1768–1774 гг. под началом А.Н. Сенявина, выросла целая плеяда крупных флагманов и командиров (Ф.Ф. Ушаков, Я.Ф. Сухотин, П.В. Пустошкин, Ф. Денисон, А.И. Тимашев и многие другие), причем большинство из них в буквальном смысле получило боевое крещение именно в Азовской флотилии. Более того, только черноморцы в русском флоте и впоследствии сохраняли традицию активного, наступательного морского боя (Ф.Ф. Ушаков, Д.Н. Сенявин).
Представив читателю Сенявина-организатора и Сенявина-адмирала, охарактеризуем Сенявина-личность, присоединив к этому оценки его деятельности, данные современниками. Первый весьма интересный эпизод имел место уже в феврале 1769 г., когда А.Н. Сенявин, практически без охраны, совершил поездку в еще не занятый Таганрог, чтобы выяснить возможность его восстановления в качестве военно-морской базы флотилии. При этом он сам участвовал и во всех промерах будущей гавани.{1795} Все это наглядно демонстрирует личные качества А.Н. Сенявина, его увлеченность делом.
Тем временем, еще в январе 1769 г. Сенявин был награжден орденом Св. Анны I степени, что стало оценкой проделанной им в ноябре 1768 — январе 1769 гг. работы по организации флотилии.{1796} Подтверждением высокого мнения Петербурга о Сенявине служит и отзыв императрицы. В апреле 1769 г. Екатерина II так писала И.Г. Чернышеву о деятельности А.Н. Сенявина: «…Сенявин дюка полонил; одним словом, лес он рубил, возил, суда строил, а по сю пору чаю на них сидит. Son ardeur est grande, et il est infatigable (Усердие его велико и он неутомим)…».{1797}