Судьба милоградского населения, жившего до прихода зарубинецких племен в Поднепровье между устьями Припяти и Березины, пока что далеко не выяснена.[30] Можно лишь предполагать, что оно отступило к северу и востоку, в глубины Днепро-Деснинского междуречья. Возможно, что свидетельством этого являются некоторые материалы милоградского характера, в частности круглодонная глиняная посуда, найденная на древних городищах Могилевского Поднепровья, основной материал с которых принадлежит культуре охарактеризованных выше племен со штрихованной глиняной посудой. Насколько справедливо это предположение, покажут будущие исследования. Но во всяком случае «милоградцы» являлись первой верхнеднепровской группировкой, жизнь которой была основательно нарушена вторжением зарубинецких племен.
Также относительно в раннее время, еще до начала нашей эры, зарубинецкие племена проникли на Нижнюю Десну и в низовья Сейма, т. е. в пределы южных группировок юхновских балтов. А на рубеже и в начале нашей эры их многочисленные поселения появились далеко на севере — на берегах Средней и Верхней Десны, в глубинных областях балтов юхновской группы. Наиболее северными известными сейчас зарубинецкими древностями начала нашей эры являются остатки поселения у дер. Спартак на правом берегу Десны в Смоленской области и могильник с трупосожжениями около с. Казичины на Днепре выше Смоленска. Сюда, в верховья Днепра, зарубинецкое население проникло, как можно думать, не по Днепру, а с Десны, верховья которой близко подходят к верховьям Днепра. Имеются сведения, что аналогичные зарубинецкие поселения находятся и в поречье Сожа, в его нижнем и среднем течении, а также на берегах Ипути. Словом, на рубеже и в первых веках нашей эры в руках раннеславянских зарубинецких племен оказались обширные области в Левобережье Верхнего Днепра.
Следует отметить, что эти наблюдения, сделанные археологами в последние два десятилетия, полностью совпадают с соображениями лингвистов, которые уже давно отметили, что освоение славянами Верхнего Поднепровья началось не с западных, а с восточных областей, что славяне, двигавшиеся на север из Среднего Поднепровья, заселили здесь сначала берега «правой реки» — Десны. Об этом свидетельствует относительно старая славянская гидронимия восточной части Верхнего Поднепровья, отсутствующая в его западных областях.[31]
Первоначально, когда зарубинецкие древности рубежа и первых веков нашей эры на Средней и Верхней Десне были известны еще плохо, некоторые археологи пытались рассматривать их в качестве местных, позднеюхновских, и называли их почепскими по имени упомянутого выше древнего селища у г. Почепа на р. Судости. В настоящее время это предположение полностью отпало. Очень близкие деснинским позднезарубинецкие древности обнаружены в районе левого берега Среднего Днепра, в частности в поречье р. Трубежа. По-видимому, деснинская позднезарубинецкая группировка со всеми особенностями своей культуры сложилась еще здесь, на Среднем Днепре. И не случайно некоторые особенности культуры этой группировки говорят о ее связях с позднескифским населением Нижнего Поднепровья. К ним относятся реберчатые глиняные миски с вертикальной верхней частью, копирующие соответствующую керамику Причерноморья, обломки привезенной краснолаковой посуды и др. Эти особенности культуры были затем принесены на Среднюю и Верхнюю Десну. Никаких бесспорных юхновских элементов или пережитков в культуре деснинской позднезарубинецкой группировки не обнаруживается.[32]
Имеется предположение, что продвижение зарубинецких племен из левобережной части Среднего Поднепровья в северном направлении было связано с активизацией кочевников-сарматов, появившихся в этот период не только на левом, но местами и на правом берегу Среднего Днепра. Случилось, следовательно, то, что неоднократно происходило и позднее — в I и начале II тыс. н. э., когда оседлое земледельческое население, спасаясь от разорения, отходило на север, в менее благоприятные для сельского хозяйства, но зато несравненно более безопасные области.
31
В. Н. Топоров и О. Н. Трубаче в. Лингвистический анализ гидронимов Верхнего Поднепровья. М, 1962, стр. 244, карта № 9.
32
П. Н. Третьяков. 1) Финно-угры, балты и славяне…, стр. 228–230; 2) Основные итоги и задачи изучения зарубинецких древностей. МИА, № 160, 1969, стр. 12, 13; А. П. Савчук. Поселения зарубинецкой культуры на берегах р. Трубеж. МИА, № 160, 1969, стр. 82–87.