Следующим вопросом, который необходимо осветить, говоря о славянских группировках, обитавших в пределах древнейшей Русской земли, является вопрос о происхождении населения конца VIII–X В., оставившего в Левобережье городища роменско-боршевского типа.
Если в третьей четверти I тыс. н. э. в границах древнейшей Русской земли на Правобережье и Левобережье культура была однородной, характеризующейся одними и теми же особенностями, принесенными сюда из Верхнего Поднепровья, то позднее— в конце VIII–X в. — в культуре славянского населения противоположных берегов Днепра возникли некоторые различия. Они были совсем незначительными и затрагивали отнюдь не основные черты культуры. Тем не менее их нельзя обойти молчанием.
Наиболее отчетливо эти различия выразились в керамике — в формах и характере глиняной посуды, которая изготовлялась от руки в домашних условиях и может рассматриваться поэтому в качестве надежного «этнографического» признака. На Правобережье— в низовьях Роси и Тясмина, в Надпорожье, в поречье Южного Буга — древние реберчатые формы сосудов к исходу третьей четверти I тыс. н. э. мало-помалу сменились обычными горшковидными, которые вскоре были вытеснены сделанной на гончарном круге посудой ремесленной выработки. На Левобережье реберчатые формы сосудов в это время также исчезли. Для славянских древностей конца VIII–X в. здесь характерна лепная посуда особых форм, нередко орнаментированная по плечикам несложными геометрическими узорами из отпечатков гребенчатого штампа или «перевитой веревки». Эта глиняная посуда, заметно отличающаяся как от более древней — реберчатой, так и от синхроничной ей правобережной, называется археологами роменской по имени Роменского городища, где в начале нашего века она впервые была найдена Н. Е. Макаренко, или роменско-боршевской. Боршевское городище на Верхнем Дону исследовано в 1928–1929 гг. П. П. Ефименко.
Глиняная посуда — это не единственная особенность, отличавшая роменско-боршевские поселения от более ранних. Если поселения третьей четверти I тыс. н. э. в пределах древнейшей Русской земли были преимущественно неукрепленными, расположенными на низких местах, то роменско-боршевские поселения обычно располагались на отрогах высоких и крутых речных берегов и обносились валами и рвами.
Создается впечатление, что на правом берегу Днепра в последние века I тыс. н. э. славянская культура преемственно эволюционировала, тогда как на Левобережье в это время появились новые элементы — роменско-боршевские, нарушившие плавный ход эволюции.
Выше речь уже шла о том, что до недавнего времени роменско-боршевские городища обычно рассматривались как древнейшие остатки славянской культуры в лесостепном Левобережье. Предполагалось, что население, соорудившее эти городища, пришло сюда в конце VIII в. н. э. с правого берега Днепра. Но это предположение являлось чисто априорным; оно ничем не было аргументировано. Особенности культуры роменско-боршевских городищ, отличающие их от правобережных древностей того же времени, не были объяснены.
Между тем специфические особенности культуры роменско-боршевских городищ, неизвестные ни в Правобережье, ни в каких-либо других областях славянского раннесредневекового мира, очень характерны. Они говорят отнюдь не о правобережном происхождении их обитателей. Эти особенности сложились в славянской среде на северо-восточных рубежах Верхнего Поднепровья в обстановке тесных контактов с культурными традициями восточных балтийских группировок.
Известно, что область поселений роменско-боршевского типа охватывала не только лесостепное Левобережье, доходя на востоке до Северского Донца, но и более северные области — бассейн Десны, поречье Верхней Оки и верховья Дона. Согласно традиционным представлениям, роменско-боршевские поселения в этих местностях должны были появиться позднее, чем в лесостепной полосе, а движение славян в области Поднепровья в указанные века шло с юга на север. Однако это не так: движение восточных славян в Левобережье Среднего Днепра шло тогда с севера на юг. Именно на севере находились истоки всех специфических особенностей роменско-боршевской культуры: оттуда они были принесены в VIII–IX вв. в лесостепное Левобережье, на Донец, Дон и Тамань.
Еще в 30-х годах, после раскопок Боршевского и других городищ Верхнего Подонья, можно было предполагать, что жившие на них люди пришли в VIII–IX вв. с севера, из области Верхней Оки, от вятичей. На это указывали погребальные сооружения, обнаруженные в курганах около Боршевского и других городищ, варианты которых были представлены в области Верхнеокского бассейна начиная со второй четверти I тыс. н. э. в древностях мощинского типа. Речь идет о курганах с деревянными оградами и ящиками-домовинами, куда помещались остатки трупосожжений, уже упомянутых при описании древностей вятичей и северян (стр. 66). Позднее, в начале 50-х годов, когда подобные же погребальные сооружения были обнаружены в роменско-боршевских курганах на Десне и кое-где южнее, автору этих строк стало очевидно, что в VIII–IX вв. население из Верхнего Поочья и смежных местностей двигалось не только на Дон, но и в лесостепное Левобережье Днепра.[83]
83
П. Н. Третьяков. 1) Северные восточнославянские племена. МИА, № 6, 1941, стр. 40, 47–53; 2) Восточнославянские племена. М, 1953, стр. 256–260 и др.