Но если царство еще далеко, какова будет судьба тех, кто умрет до его явления? Смогут ли и они приобщиться к нему? И этот пункт, который станет впоследствии предметом систематической теологии, рассматривался чисто казуальным образом: пусть верующие будут спокойны: те, кто "уснут" до наступления дня второго пришествия, воскреснут в нужный момент и вступят со всеми остальными в мессианское царство.
УСЛОВНАЯ МОРАЛЬ
И СОЦИАЛЬНЫЙ ИММОБИЛИЗМ
То же самое можно сказать о тех аспектах христианской морали, которые были кодифицированы церковью, превращены в суровые моральные нормы и в конце концов приобрели самостоятельную ценность. Состояние безбрачия (целибат, то есть полный отказ от половых отношений, в том числе и брачных, в соответствии с этими нормами) признавалось наиболее соответствующим задаче достижений совершенства. В центральной части павловского эпистолярного цикла вопрос этот поставлен совсем иным образом. Время бежит быстро, финальная развязка близка, "ибо проходит образ мира сего" (1 Коринф., 7 : 31). Перед лицом неизбежных испытаний предпочтительно, чтобы все были свободны от {97} семейных уз, но это не "повеление господне" (1 Коринф., 7 : 25-26). Если у кого есть жена, то "мужу не оставлять жены своей", у кого нет ее - "хорошо им оставаться, как я", следуя примеру апостола. Но если кто не может иначе, "пусть вступает в брак" это лучше, "нежели разжигаться" (1 Коринф., 7 : 8-10). Родители пусть выдают своих дочерей замуж; но если они не делают этого, "хорошо поступают" (1 Коринф., 7 : 37).
Подобные советы соответствуют, мы бы сказали, переходному времени. После длительного периода приспособления, когда ожидание "парусии", или второго пришествия Христа на землю, затянулось, от временных директив такого рода перейдут к жестким предписаниям целибата ("девства"), которые до сих пор властвуют над столь значительной частью католического мира, особенно же над священниками и женщинами, которые в наибольшей мере испытывают на себе обратное действие этико-религиозной дискриминации нехристианских норм жизни, введенной христианами.
В посланиях Павла - отметим это обстоятельство - отказ от супружества диктуется не аскетическими оценками. В первом послании Тимофею прямо говорится (надо сказать, что одно это свидетельствует против единого авторства посланий Павла), что епископ, глава общины, должен быть женат, но только первым браком (Тим., 3 : 2); это правило и по сей день действует в православной церкви.
В латинской церкви дела пошли совсем в ином направлении.
Не менее показательны ответы на другие запросы современников, в которых отражаются проблемы момента и внутреннее устройство различных общин того времени.
Возможно ли обращение в государственные суды? Может ли быть прощен член церкви, который запятнал себя особенно неприглядными проступками? И должен ли верующий или верующая, которых после обращения покинула супруга либо оставил супруг, воздерживаться от вступления в новый брак?
По всем этим пунктам мнение апостола бесспорно отрицательное.
Христиане, которые "будут судить мир", не должны обращаться к какой-либо внешней по отношению к церкви судебной власти, чтобы решать свои "маловажные дела житейские", поскольку "поставляют" своими судьями {98} "ничего не значащих в церкви" (1 Коринф., 6 : 2-4). Более серьезные нарушения автоматически исключают грешника из жизни общины, и нет этому исключенному возврата назад в общину (1 Коринф., 5 : 11). Брак между верующими и неверующими может быть спокойно расторгнут (1 Коринф., 7 : 15): это как раз тот случай развода, который позже войдет в канонический кодекс под названием "Павловой привилегии". Но ясно, что в посланиях Павла не ставилось никаких доктринальных вопросов: было только стремление найти решение казусам, которые возникали время от времени и всегда решались с точки зрения преходящего характера жизни на земле.
Был и другой большой вопрос о действительности или недействительности для христиан некоторых ритуальных предписаний, унаследованных от иудаизма: обычай обрезания, который Павел решительно отвергает, смешанные браки между евреями и неевреями, которые мораль раввинов рассматривала как акт нарушения чистоты закона, и особенно - потребление в пищу посвященного "идолам" мяса, которое после посвящения идет в продажу на рынок.
В послании к галатам сурово осуждается Кифа, то есть Петр, поскольку по отношению к этим пищевым запретам он вел себя двойственно, "лицемерно" (Галат., 2 : 11-14). Этот мотив - отметим попутно - входит в складывавшуюся тогда враждебную главному представителю "двенадцати" традицию: даже в евангелиях Петр представлен как человек маловерный, робкий, способный отвергнуть мессию при первой опасности. Однако в другом месте эпистолярного цикла сам Павел советует примерно такое же приспособительное поведение: "...если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек" (1 Коринф., 8 : 13).
В итоге многих дебатов и колебаний эти ограничения были объявлены излишними для христианина, поскольку они порождены древним законом Моисея. Отсюда возникла причудливая и в значительной части произвольная доктрина отношений между трудами человека вообще и верой, которая будет затем столетиями терзать сознание теологов, начиная с первых "гностиков" до Августина, от средневековых номиналистов до Лютера, поборника исключительных прерогатив веры по отношению к этическим и обрядовым предписаниям римской церкви. {99}
Столкновение Павла и Петра (Кнфа)
относительно пищевых запретов
(Послание к галатам, 2:11-15)
Когда же Петр 1 пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию 2.
Ибо до прибытия некоторых от Иакова ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием.
Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?
Мы по природе иудеи, а не из язычников грешники.
Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, [и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона...] 3.
В области общественных отношений ощущение временного характера общинных структур, порожденное ожиданием "грядущего мира", выражалось в пассивности и незаинтересованности в происходящем: "Каждый оставайся в том звании, в котором призван". Если ты раб, не пытай-{100}ся изменить свое положение, даже если ты имеешь возможность
Социальное учение Павла
(Первое послание к коринфянам, 7: 20-24)
Каждый оставайся в том звании, в котором призван.
Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся. Ибо раб, призванный в господе, есть свободный господа; равно и призванный свободным есть раб Христов 1.
Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков. В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся перед богом.
освободиться, не пользуйся ею.
В другом послании, несомненно появившемся несколькими десятилетиями позже, назидание на этот счет еще более безапелляционно и без мессианских обоснований: "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу" (Ефес., 6 : 5). Когда же раб Онисим, который понял равенство в изложении евангелий буквально, бросил своего богатого господина и стал искать защиты у апостола,- бегство раба наказывалось римским правом смертью,- Павел препроводил его назад с письмом, которое сохранилось в эпистолярии, призывая господина проявить снисходительность к беглецу, если он "чем обидел" хозяина (Филист., 12 : 18).
То же самое можно сказать и о почитании императорской власти - в противоположность яростной оппозиции других христианских групп: "Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от бога" (Римлян., 13 : 1). Так начинает обрисовываться процесс укоренения {101}христианства в мире, приведшего затем к эре Константина.