Одно только удивительно, неужто она оттуда действительно сбежала? Впрочем, почему бы и нет? Рассказывают же истории про это. А тут ей эта ведьма помогла, Ягге. Взяла с собой, пустила в избушку. А уж когда дверь открылась, тут Леда не стала ждать, как припустила в лес… И вот теперь уже недолго осталось подождать, и можно и снова человеком стать.
В рубку растрепанная и взволнованная вбежала Иагге:
— Кош'э, Леда сбежала!
— Как?!
— Я ее взяла с собой на разведботе, она сама попросилась. А там как бросилась в лес, я ее и потеряла! Как же она там? Ее ж как лягушку любой зверь сожрать может! А человеком она еще не скоро стать сможет, несколько недель еще осталось!
— Может, датчик?
— Нет, он включится, только если она в беду попадет. Только тогда мы скорее всего не успеем.
— А трансформер?
— Он тоже бесполезен для обнаружения. Разве что она его разломает. Тогда всплеск должен быть в нуль-диапазоне.
— Ну, тогда, наверное, нам ее не найти…
— Но ведь это ужасно, она погибнуть может!
— Слушай, мы сделаем все, что можем. Поставим контроль за нуль-диапазоном, будем ждать сигнала от датчика. Но сама же понимаешь, найти одну конкретную лягушку в дремучем лесу безнадежно.
— Она, перед тем как убежать, вернулась в человеческий вид.
— Тем лучше, значит, скоро начнет задыхаться, тут-то датчик и сработает. А тогда мы точно успеем. Словом, успокойся. Да, очень плохо, что она осталась без присмотра, но все равно мы ничего сделать уже не сможем…
— Ой, Кош'э… Устала я тут, когда же тут все уляжется, а мы снова дома будем… — и Иагге заплакала, вцепившись в мужа и уткнувшись в его форменную куртку. Кош'э нежно прижал жену и гладил ее волосы, стараясь успокоить, хотя и у него самого на душе было очень неспокойно…
Поселение шумело с утра в ожидании дневного ритуала. Три кнесича должны были сегодня найти себе невест. В соответствии с древним обычаем, каждый пустит стрелу с завязанными глазами, и на чей двор стрела упадет, туда и сватов засылать. Конечно, сейчас уже не те времена, и наиболее знающие люди говорили, что не так уж прост кнесь, чтоб брать в невестки кого попадя. В нужных дворах уже лежат стрелы, чтоб предъявить их как знак судьбы, кнесичей повернут в нужном направлении, так что все что от них требуется — не переусердствовать. Пусть стрелы хоть за тыном упадут, кому какое дело? Кто заметит? Лишь бы с той же стороны радостный вопль из какого двора раздался, извещая жениха, что его выбор уж сделан.
И хотя ничего неожиданного не должно было произойти, все равно народ гудел, гадал, кто же пойдет нынче замуж, и ждал праздника. Угощенье — оно и есть угощенье, если и ожидаешь его, оно от этого не портится. А что все заранее известно, так и ладно. Оно и лучше, спокойнее.
Но оказалось, что известно было не все. Причем всем. Два старших брата, Хорь да Щек, послушно остановились по подсказывающей руке и, не слишком усердствуя, пустили стрелы так, чтоб те со двора улетели. Разумеется, стрелы тут же нашлись именно в тех дворах, где были девки на выданье, имена которых толпа восприняла с громкими криками одобрения, поддержанными уже выкаченными на свет для всеобщего потребления бочками медовухи.
А вот младшему зачем-то приспичило выкрутиться и пустить стрелу действительно куда глаза глядят. Молод еще видать, глуп. Никакого удальства не вышло, улетела стрела в болотце за рощей близ поселения, вот и все удальство… Только народ расстроил юный балбес. Ну, да делать нечего. Хочешь — не хочешь, а все видели, куда стрела полетела, теперь ищи, где хочешь. Так что сел юный кнесич Кей на коня да поскакал за своей стрелой.
Проскакал он рощу, спустился с коня в дорогой сбруе да стал глядеть, где ж стрела его. Вдруг видит — сидит лягушка и держит его стрелу. Да сидит непросто, смотрит на него как-то по особенному, осмысленно… Вдруг скакнула она за куст, и раздался оттуда голос: