Все заметнее, сильнее становились прохладные струи, падавшие сверху. Уже взвивались к потолку полотнища занавесок и сыпалась в зал какая-то пыль из давно не открывавшихся рам.
Началась гроза.
— Безобразие... Закройте окна! — крикнул один из столпов генетики, сидевших впереди меня.
Никто не поддержал его. Он вышел из зала, поеживаясь; демонстративно громко ступая по паркету.
— Свежий ветер подул! — раздался вслед ему лукавый, бодрый возглас, вызвавший сдержанный смех.
Редкий по силе ураган разыгрался в эту ночь на большой территории. Он сопровождался грозой и ливнем. Многие еще никогда не видели таких продолжительных разрядов молний.
Когда окончилась сессия, я выехал на машине по шоссе за город.
То и дело попадались на глаза следы прошедшего вихря — сорванные крыши домов, поваленные телеграфные столбы.
А дальше, когда начался лес, я заметил немало больших, подгнивших деревьев, вывороченных ураганом.
Воздух был чист и свеж, дышалось легко.
...Честное слово, вся эта символика не выдумана мною. Можно подумать, что сама природа участвовала в тех больших событиях, которые происходили тогда в биологической науке.
Все, кто был на этой сессии, которая войдет в историю науки, конечно, помнят и этот «свежий ветер» в зале министерства, и ураган, пронесшийся в ту ночь над столицей.
«Тайна наследственности»
Термин «воспитание» в применении к растениям употребляли издавна. Любители-практики — садоводы и цветоводы всегда знали, что, для того чтобы вырастить нужное им растение, которое обладало бы определенными «хорошими» качествами и признаками, необходимо хорошо знать растение, уделить ему немало труда и внимания и применить много разных тонких приемов и ухищрений, без которых нужные признаки в растениях не развивались. Это и называли любители — некоторые вполне серьезно, большинство же слегка иронически — «воспитанием».
И очень многие из них на основании своего опыта и знаний, добытых практикой, прекрасно понимали, что именно воспитанием только и можно достигнуть получения нужных форм растений, можно менять эти формы, создавать в них новые признаки и свойства, т.е. буквально творить растение.
Но в науке такие взгляды считались еретическими. Господствовавшая до последнего времени — да и теперь еще господствующая в буржуазных странах — вейсманистская «наука» делала все возможное, чтобы искоренить такое понимание творческой роли воспитания растительных организмов. Ученые авторитеты и их «классические» книги утверждали,
что в любом растении, в каких бы условиях его ни выращивали, могут только проявиться те признаки и свойства его родителей, которые заложены в его наследственной основе — в оплодотворенной половой клетке, в частичках, составляющих ее ядро, — в хромосомах.
Надо сказать, что эта хитрая теория казалась довольно убедительной, правдоподобной. Поэтому-то она и могла оказаться господствующей, особенно в кругах ученых-теоретиков, оторванных от практики. Это теперь, благодаря трудам таких выдающихся ученых, как Мичурин и Лысенко, мы знаем массу фактов, с помощью которых легко доказать ложность этих реакционных взглядов, а ведь раньше такие факты или вовсе не были известны, или всячески опорочивались вейсманистами, как «ненаучные», «неверно понятые» и т.д. Замалчивание работ, не угодных реакционерам, было настолько тщательным, что привело к одному из поистине трагических фактов в истории передовой науки: Тимирязев, почти в одиночестве боровшийся за дарвинизм в русской биологии, не знал даже о существовании одного из талантливейших дарвинистов, своего современника — Мичурина! Книга Дарвина «Действие самоопыления и перекрестного опыления в растительном мире» была впервые переведена на русский язык только в 1939 году.
Посмотрим, однако, в чем состоит порочность основных вейсманистских взглядов на природу наследственности.
Обычно новый организм возникает половым путем из материнской яйцеклетки, оплодотворенной мужской половой клеткой. Две клетки, соединившись в одну, дают начало новому организму. Так происходит и в растительном и в животном мире.
Проходит время, оплодотворенная клетка развивается, растет и превращается в новый взрослый организм, в котором мы с несомненностью находим признаки, присущие его родителям.
Как эти признаки попали в новый организм? Ну, конечно, через оплодотворенную клетку! Ведь никакой другой материальной связи между родителями и их потомством не было! Значит, именно в клетке и заключались какие-то факторы — зачатки будущих признаков. Микроскоп обнаруживает в ядре половых клеток частички (хромосомы), которые, конечно, принимают участие в формировании зародыша. В них-то, очевидно, и содержатся еще более мелкие частички — носители огромного количества всех свойств и признаков будущего организма. Это — гены. Они, конечно, так малы, что даже электронный микроскоп не поможет их увидеть...