Еще совершеннее этот процесс в мире млекопитающих. Тут все развитие, с момента оплодотворения и до полного превращения зародыша в молодую особь, совершается внутри материнского организма, где плод, развиваясь, становится как бы временным органом материнского тела. Он надежно защищен, изолирован от всех непосредственных влияний внешней среды, той среды, которая служит внешней для материнского организма и которая могла бы свернуть его с пути развития родителей. В то же время он целиком подчинен тем внешним условиям существования, какими являются для него условия внутри материнского организма. Его сосуды наполнены кровью матери. Его пульс — ритм материнского сердца. Дышит он легкими матери, питается ее пищеварительным путем.
Условия — идеальные для осуществления задачи, поставленной перед каждым организмом отбором: повторить, создать себе подобное.
Но и этого оказывается недостаточно. Покинув тело матери, плод еще некоторое время продолжает усваивать только одну, особую пищу, специально создаваемую для него все тем же материнским телом, — молоко, прежде чем перейдет на иное питание, тоже вначале подбираемое для него родителями.
Вот с какой исключительной настойчивостью решается в природе поставленная все тем же отбором задача всего живого: повторять себя, создавать себе подобное.
И можно видеть, чем выше на эволюционной лестнице стоит организм, тем более совершенными приспособлениями он осуществляет эту задачу.
Мы привыкли представлять себе отбор, как причину, созидающую, творящую новое в живой природе и таким образом двигающую эволюцию. Это верно. Но это не единственная и, пожалуй, даже не первостепенная функция отбора. Не следует забывать, что именно отбору обязаны виды своим существованием.
Именно отбор определил те границы относительного постоянства форм, в пределах которых эти формы могут переносить и ассимилировать меняющиеся, колеблющиеся условия существования. Именно отбором выработан половой процесс, как наиболее совершенный способ воспроизведения относительно постоянных форм и обогащения их приспособительными возможностями. Вся сумма бесчисленных приспособлений, направленных к сохранению вида, к созданию максимального количества себе подобных, создана отбором. В условиях неизбежной межвидовой борьбы (ибо одни формы жизни служат пищей для других) устанавливается известный баланс, порядок, определяющий дальнейшее существование и развитие жизни на Земле.
Легко представить себе, что если бы отбором не создались виды и неустойчивая природа каждого организма формировалась бы под влиянием разных условий по-разному, то каждая особь, каждый организм противостоял бы всем остальным. Борьба между видами превратилась бы в неравную борьбу каждого против всех и, естественно, привела бы к гибели всего живого.
Уже из этих рассуждений ясно, что борьба внутри вида принципиально не может иметь места. Ее мог бы породить только отбор. Но отбор, как мы видели, действует в прямо противоположном направлений. Его задача — поддерживать, совершенствовать виды, укреплять их позиции в природе, а всякая борьба внутри вида неизбежно ослабила бы эти позиции и привела к гибели вида.
Однако вопрос о внутривидовой борьбе требует особого рассмотрения, и здесь мы не будем разбирать его более подробно.
Какие же выводы можно сделать из всей суммы рассмотренных нами фактов?
Мы начинали наш обзор с критики «хромосомной теории» наследственности, созданной формальной генетикой. Теория эта была попыткой современной реакционной лженауки объяснить «тайну наследственности», издавна привлекавшую внимание не только ученых, но и каждого вдумчивого человека. Таинственным всегда казался тот путь, тот способ, которым природа «передает» от родителей к детям не только основные, видовые черты строения, но и мельчайшие, порой незначительные и, по-видимому, ненужные индивидуальные черточки и свойства.
Попытка формальной генетики кончилась неудачей. Дело ограничилось по существу тем, что одно неизвестное было заменено другим: тайна наследственности — тайной генов, непостижимыми путями формирующих постоянные признаки в бесконечном ряду поколений. Так и должно было случиться: теория, основанная на неверных предпосылках, не может правильно объяснять явления.
Мичуринская биология решительно порвала с представлением о «передаче» признаков, как с коренной ошибкой генетики, и утвердила единственно правильный, биологически обоснованный взгляд: признаки не передаются и не могут передаваться. Они появляются, развиваются всякий раз наново в результате определенных физиологических процессов, порождаемых столь же определенными условиями, в которых протекает развитие организма. Условия развития творят признаки и свойства. В сходных условиях неизбежно развиваются и сходные признаки.