Лысенко целый день на участках. Главная его задача теперь — наблюдать, улавливать малейшие сдвиги в развитии растений и засекать моменты наступления новых фаз. Все эти наблюдения тщательно фиксируются сотрудниками. Сам Лысенко для себя ничего не записывает. Память у него такая цепкая, что записная книжка ему не нужна. Во всяком случае, никто никогда не видел ее у него в руках. Но если спросить его, когда появился второй лист у хлопчатника такого-то посева, или какой сорт пшеницы начинает куститься при более высокой температуре, он ответит точно, без колебаний. Все, что нужно для работы мысли, его память жадно поглощает и хранит.
Но карандаш у него есть. Иной раз какое-нибудь случайное, острое наблюдение внезапно поражает внимание, занятое очередной работой. Тогда он записывает что-то на папиросной коробке, на подвернувшейся под руку щепочке или на стеллаже, или даже на стене в теплице. Больше он никогда не посмотрит на эту запись, но запомнит то, что отметил, накрепко.
Проходят месяцы. Перед глазами пытливого агронома — растения, растения, растения. Одни еще только наклюнулись, другие развертывают первые листики, третьи уже цветут...
Худой, с воспаленным лицом, покрытым каким-то пылающим красно-сизым загаром, издалека отличающим его от других работников станции, в запыленной косоворотке и измятых штанах, Лысенко часами просиживает на корточках перед растениями. Немногие могли бы состязаться с ним в этой способности, даже среди растениеводов. Они, да еще рыболовы-удильщики, знают лучше других, что такое эти «корточки»... А иначе как «подойти» к полевому растению, как заглянуть ему в лицо, ощутить его шершавую листву?
Надо поймать момент, когда в развитии растения совершается перелом, наступает новая фаза. Вот уже должно начаться образование трубки — будущего колоса. Началось или нет?
Это происходит в самом сердце злака, в глубине «узла кущения», где прячется так называемая «точка роста», плотно укутанная сначала нежными, прозрачными пленками — зачатками будущих листьев, потом более плотными оболочками уже почти сформировавшихся молодых листьев и, наконец, сверху — крепкими основаниями взрослых и старых, отмирающих листовых пластинок.
Лысенко привычным движением легко выдергивает кустик растения из земли, быстро срывает с него лишние побеги, листья, потом, уже осторожно, длинным ногтем мизинца, специально для этих операций выращенным, одну за другой отделяет нежные пленки, скрывающие точку роста в главном стебле.
Вот она. Маленький, едва видимый глазом, белый, почти прозрачный, остроконечный бугорок правильной конической формы. Тут, в этом нежном, чувствительном центре растительного организма, совершаются все таинства развития растения. Тут бурно и непрерывно делятся, размножаются клетки его ткани, то одинаковые, подобные себе, то вдруг иные, измененные, образующие новую ткань, новые органы.
Когда злак кустится, от этого маленького конуса то и дело отслаиваются одна за другой прозрачные пленки, вырастающие затем в длинные, узкие листья. В это время нежная, зернистая и влажная поверхность конуса — гладкая, ровная.
Но вот, по велению каких-то еще не раскрытых сил, управляющих развитием, — будто по приказу невидимого командира этой зеленой дивизии, расположенной на делянке, начинается новое. «Точка роста», этот нежный, прозрачный конус, больше не будет отслаивать листьев. Проходит день, и на его ровной поверхности вдруг начинают обозначаться какие-то кривые поперечные бороздки. Получается нечто вроде детской игрушки пирамидки, только не из деревянных кружков, а из мягких, смятых лепешек. Это намечаются новые органы, очертания будущего колоса. Это уже его зачаток. Теперь он будет быстро расти, подниматься вверх на зеленой соломине — трубке. Так начинается новая фаза: «выход в трубку», рост колосоносного стебля.
Лысенко истребляет сотни растений, в каждом обнажает и осматривает точку роста главного стебля. Когда он уходит на другую делянку, там, где он сидел, остаются порванные кустики, листья и корни, пересыпанные землей.
Понемногу наметываются глаз, рука. Вот уже по каким-то неуловимым оттенкам зелени, может быть, по гибкости, жесткости листьев Лысенко чувствует, что в организме растения наступил перелом.