— Ладно, ладно, — проговорил он, не слушая меня. — Ты уж сам займись ей…
Он повернулся и пошел туда, где мы оставили свой мотоцикл…
ОШЕЙНИК
По узкой тропе шли двое. С ружьями… Один пожилой, лет пятидесяти, седобородый. Второй вдвое моложе. Шли спокойно, не торопясь, негромко переговариваясь.
Высокие и густые деревья росли в этом лесу. Такие густые, что редкий солнечный луч проникал сквозь кроны, а если и падал где-нибудь на землю, то там будто огонек загорался или редкостный цветок расцветал. Одна из собак, бежавших впереди людей, приблизилась к солнечному зайчику, понюхала его и долго разглядывала.
— Смотри, Максимыч! — улыбнулся молодой охотник. — Найда как будто удивляется…
— Божья тварь… — пошутил Максимыч.
— Божья не божья, а ведь что-то она подумала, а? Может: «вот какое красивое пятнышко…»
— А как же? Подумала… Только не скажет…
Был конец лета. В воздухе стоял чуть сыроватый и терпкий запах хвои и щипало в носу от табачного духа преющей листвы.
Впереди в два голоса залаяли собаки!
— Опять белку нашли, — проговорил Максимыч. — Хорошо работает твоя Найда! Кучум слишком горяч…
— Тоже хорош! — возразил хозяин Найды. — А голос какой… Колокол…
Охотники не стреляли белок. Они вышли в лес, чтобы попробовать молодых лаек, охотиться еще не наступил сезон. Собаки то убегали в лес, то неожиданно возвращались, как будто для того, чтобы убедиться — здесь ли хозяева?
Максимыч вдруг остановился, стал прислушиваться, и лицо, его, до этого момента веселое и добродушное, нахмурилось…
— Худо, Алешка! Худо, брат! — побледнел он.
— Что? Что такое?
— След медведя веяли… Теперь не отстанут…
— Бежим?
И оба охотника, где бегом, а где шагом, отдуваясь и едва переводя дыхание, поспешили в ту сторону, откуда доносился этот визгливый и как-будто истеричный лай…
В тот же день медведица вывела свое потомство, состоящее из двух медвежат, на тихую лесную поляну. Здесь росли грибы и ягоды, попадались муравейники. Медведица внимательно поглядывала по сторонам, прислушивалась к звукам леса. Все вокруг было спокойно. Где-то далеко барабанил по сухому стволу дятел, да перед самым ее носом сердито цокала белка, уронившая в траву гриб.
Часть лесной поляны занимал водоем — небольшое озерко, окруженное зарослями тростника и толстыми корявыми ивами. Среди кочек, обросших мхом, бродил, шлепая по воде, один из медвежат. Мамаша бросала на него недовольные взгляды, словно раздумывала — пойти прогнать от воды, чтобы не шумел, или не трогать — уж очень ему там нравилось… Да и справлялся он со своим делом неплохо. Вон вытащил огромную кучу водной растительности и выбирает из нее черных жуков… Сообразительный малыш! И медведица принялась за свои ягоды. А медвежонок сопел, совал в воду лапу, что-то выискивая под берегом.
Вдруг хрипловатый визг оглушил медведицу, подбросив ее кверху. Медвежонок прыгал по мокрой траве и вопил изо всех сил! К лапе его прицепился черный клешнястый рак! Медведица прыжками понеслась к своему орущему испуганному чаду, коротко взмахнула лапой, и незадачливый детеныш кубарем покатился по земле от крепкой затрещины. Мамаша смотрела сердито: ловить лови, но не ори на весь лес…
И снова стало тихо на поляне. Обиженный звереныш как ни в чем не бывало принялся расправляться с муравьями, а мать пошла на свое место, сердито ворча и покачивая головой.
Вдруг она села, уши ее приподнялись, а шерсть на загривке встала дыбом. Метнула злой и растерянный взгляд в сторону медвежат, а выражение ее глаз говорило: ай-яй, плохо дело, ай как плохо… Она отчаянно рявкнула и в несколько прыжков скрылась за кустами. Медвежата, словно их подбросило пружиной, покатились за ней.
Прошло немного времени — на поляну выскочили две большие пегие собаки, обнюхивая землю, покрутили хвостами и с визгом, и ревом понеслись дальше — взяли след…
…Не успели охотники! Мощный, широкогрудный Кучум уже остывал, на темном сухом носу свернулась алая полоска крови. А Найда, злобная до любого зверя и верная человеку, лежала, царапая землю, вырывая когтями хвою и траву.
Ахнул Алексей, бросив взгляд на эту печальную картину, но тут же со страхом попятился, срывая с плеча ружье, — большой зверь на толстых приземистых лапах наступал на него!
— Максимыч! — крикнул он в лес и послал в наседающего зверя заряды из двух стволов. Медведица споткнулась и рухнула, подминая под себя кустарник. Лапы ее разъехались в стороны, голова приподнималась и падала, в глазах стекленело выражение муки, злобы и обиды на несправедливость жизни…