Он немного сместил своё тело, и я осознала, что так он мог наблюдать за мной.
Его очень, очень сильно возбуждал вид того, как я делаю это с ним.
— Да, — он издал низкий хрип. — Да, — он крепче стиснул мои волосы. — И да… ты можешь делать со мной все что угодно. Просто… — жёсткий импульс боли выплеснулся из его света. — Блядь, я фантазировал об этом, Элли. Много, — добавил он. — Охереть как много. Больше, чем я готов признаться.
Я невольно рассмеялась, но не остановилась.
«Надеюсь, после всех этих фантазий реальность не разочаровала», — пошутила я.
Поначалу он не ответил.
Ещё через несколько секунд его боль сделалась невыносимой, такой сильной, что я с трудом видела, думала или даже дышала сквозь неё. Я боролась со своим светом, заставляя себя вновь слегка успокоить его. При этом его пальцы сжались в моих волосах.
— Лучше, — его пальцы стиснулись до боли. — Это лучше, чем я себе представлял. Боги. Я думал, ты не станешь делать это со мной. Хотя ты делала это всякий раз, когда тот ублюдок просил тебя…
«Ревик. Детка, брось… забудь».
— Я не могу. Я хочу. Я не могу, — его пальцы сжались ещё сильнее, заставив меня ахнуть. — Я смотрел, как ты делала это с ним, — его боль усилилась. — Gaos… несколько раз ты делала это в публичных местах. Ты бы сделала это для меня, Элли? Сделала бы?
Я не ответила не потому, что не сделала бы этого — конечно сделала бы — но скорее потому, что не хотела поощрять его мысли о Джейдене.
Я также не останавливалась.
— Я ревновал, — признался Ревик несколько секунд спустя. — Я охереть как ревновал. Я годами ревновал. Но это ещё не все, Элли.
«Ревик, — перебила я. — Я понимаю ревность. Ты знаешь, что я понимаю ревность. Все хорошо. Просто я не хочу, чтобы ты беспокоился об этом сейчас. Для этого нет причин. Богом клянусь, нет совершенно ни единой причины. Просто вся эта связь сводит нас обоих с ума».
Его боль усилилась, а пальцы смягчились, лаская моё лицо.
Я гадала, не будет ли лучше, если Ревик поговорит об этом. Может, мне не стоило затыкать его, когда он рассказывал мне о своих чувствах. Он издал надрывный стон, когда я глубже скользнула по нему языком и губами, сильнее притягивая его своим светом.
Я почувствовала, как все его тело становится жидким, а секундой спустя Ревик выгнулся и толкнулся мне в рот.
Когда я сделала это ещё раз, его контроль соскользнул по-настоящему, и тогда по нему ударил страх. Страх, что он действительно причинит мне боль, если не сумеет меня замедлить.
Затем я ощутила, как он думает о соитии, и не только одним способом.
Вместе с этим пришла вспышка жестокости, смешанная с не утихавшей ревностью — образы того, как он бьёт меня, трахает, заставляет меня кончить, и моя боль усилилась, что лишь умножило его боль. Несколько долгих минут Ревик лишь лежал там, хрипя и пытаясь вернуть контроль.
— Моя первая жена изменяла мне, — выпалил он.
Я не ответила. Я знала об этом.
Я видела это, когда он делился со мной воспоминаниями.
— Ты знаешь, — сказал он. — Ты видела это.
«Ревик, — мягко послала я. — Муж. Я не поступлю так с тобой. Обещаю, я этого не сделаю».
Боль дрожью прокатилась по его свету.
— У неё были основания… это не её вина…
«Я не сделаю этого, Ревик. Ни по какой причине. Обещаю».
Его боль усилилась, как и его немецкий акцент.
— Элли. Это не угроза. Боги, это не угроза, ничего такого… но тебе нужно знать. Я не смог бы справиться, если бы ты это сделала. Я не смог справиться с её изменой, но с тобой я просто слетел бы с катушек. Это убило бы меня, Элли. Я бы захотел простить тебя за это. Я бы захотел… но блядь, это бы убило меня. Это выбило бы меня из блядской колеи на долгие годы…
«Ревик, эй. Пожалуйста, детка. Пожалуйста, не беспокойся об этом…»
— Я знаю, что ты мне не доверяешь, — его голос зазвучал жёстче. — Я это знаю. Но ты можешь мне доверять, Элли. Клянусь богами, можешь. Ты можешь мне доверять.
«Ты опять становишься разговорчивым, — я притягивала его, уговаривала его свет, стараясь вытащить из этих мрачных мыслей. — Ты хочешь, чтобы я перестала, и мы смогли поговорить? Или это просто значит, что тебе нравится?»
Он ударил по мне жёстким завитком жара, таким интенсивным, что у меня перехватило дыхание.
— Мне нравится, — его боль усилилась. — Мне это нравится, жена. Слишком нравится.
Я не была уверена, как это понимать.