— Расслабься, — сказала я. — Боги, Ревик. Тебе нужно отпустить эту одержимость контролем.
— Я не могу, — сказал он. — Я могу сделать тебе очень больно, Элли.
Я покачала головой.
— Ты не причинишь мне боли.
— Могу. Я не хочу этого, но могу. Ты не понимаешь…
— Я понимаю.
Я правда понимала. Я чувствовала, о чем он говорил.
Во всяком случае, я мельком видела это.
То, что я чувствовала, меня не пугало. Честно говоря, меня это возбуждало.
Я хотела, чтобы он впал в это состояние. Я хотела этого так сильно, что готова была подтолкнуть его к этому, хоть и чувствовала в нём противоречие, ту его часть, которая беспокоилась, которая просила меня не делать этого. Я все равно притягивала его свет, привлекая его так же чувственно, как это делал Ревик.
Когда я не остановилась, он издал низкий стон, мышцы его длинных ног содрогнулись.
— Блядь. Не делай этого.
— Чего ещё тебе хочется? — я все ещё всматривалась в его глаза, стараясь отвлечь его. — О чём ещё ты боишься меня попросить? Мы можем обсудить всё сразу, чтобы ты больше не сдерживался?
— Можно тебя привязать?
Он натурально выпалил эти слова. Я невольно засомневалась, что он вообще хотел это озвучивать.
Я кивнула, слегка улыбнувшись.
— Конечно.
Лицо Ревика приобрело относительно спокойное выражение.
— Я могу использовать на тебе другие предметы? Не только своё тело?
Уловив представления из его света, я кивнула.
— Да.
— Я могу сдерживать тебя? — он посмотрел на меня, затем пояснил: — Я имею в виду, некоторое время. Достаточно долго, чтобы это причиняло боль. Достаточно долго, чтобы это причиняло боль нам обоим, — в выражении его лица промелькнула боль, и Ревик вжался в меня. — Когда видящие делают так, это ощущается иначе. Более интенсивно. И когда я говорю, что будет больно, я не имею в виду немного, жена.
Всё ещё улавливая от него впечатления, я кивнула, чувствуя, как лицо заливает румянец.
Ревик поколебался, затем посмотрел мне в глаза.
— Могу я причинять тебе боль? Физически имею в виду.
Я вскинула бровь.
— Возможно, тебе лучше выразиться более конкретно.
Его свет притих. Я видела, как его лицо немного помрачнело в отсветах пламени — настолько, что я тоже притихла, выжидая.
Я чувствовала, что Ревик закрывает свои мысли щитами, боясь меня напугать.
— Ты можешь причинять боль мне, Элли, — предложил он. — Есть очень мало вещей, на которые я ответил бы отказом.
Я кивнула, всё ещё всматриваясь в его лицо.
— Ты не хочешь мне говорить?
Я видела, что он думает, словно размышляет, о чём можно сказать. Затем он как будто бы сдался, словно не был уверен, что хочет углубляться в эту тему прямо сейчас.
Или, скорее всего, не хочет пока что.
Ревик посмотрел мне в глаза.
— Мы можем использовать стоп-слова.
Я кивнула, снова запуская пальцы в его волосы.
— Ладно.
— Какие-нибудь ограничения? — спросил он, пристально наблюдая за мной. — То, что определённо исключено?
Я задумалась на несколько секунд.
— Я бы очень хотела, чтобы ты меня не поджигал, — сказала я.
Воцарилось молчание, а затем Ревик разразился сдавленным смехом.
Каким-то образом этот смех помог нам обоим наконец-то расслабиться.
Осознав, что, наверное, на самом деле я могла справиться со всем, что происходит в его скрытном, недоверчивом, чрезмерно большом мозгу, я широко улыбнулась ему.
— Так что да. Огонь исключаем, — сказала я, прочерчивая решительную линию в воздухе — отрицательный жест на языке видящих. — И никакой имитации утопления.
— Принято, — Ревик, похоже, снова задумался, а затем поднял взгляд, и в его голосе прозвучало лёгкое смущение. — Я клаустрофобик.
Подумав над этим, я кивнула.
Логично, учитывая некоторые вещи, которые я от него ощущала.
— Так что никаких замкнутых пространств, Элли, — добавил он. — Никакого удушения. Не надо запирать меня в слишком тесных местах, где я почувствую себя не в безопасности. Мне это не понравится. Ни разу не понравится.
Я кивнула, посылая ему импульс заверения.
— Этого не случится. Никогда.
Я видела, что его лицо ещё немного расслабилось.
— Ещё что-нибудь? — спросила я.
— Для меня? Нет, — Ревик поколебался, затем бросил на меня более напряжённый взгляд. — Ну, я бы предпочёл не приглашать в нашу постель других людей. Во всяком случае, не сразу же.