Это была доктор Фейт Фицджеральд – воплощенная версия телевизионного доктора Хауса, маг и волшебник диагностики. Несколько сотен врачей явились на ее лекцию, чтобы посмотреть, как она будет распутывать сложные случаи – истории болезней, которые студенты-медики отправляли ей со всей страны, а затем комиссия отбирала наиболее интересные для презентации. Случай пациента и ход диагностики становился известен Фицджеральд постепенно, в развитии, и ей надо было прийти к правильному диагнозу. Во время презентации она делилась с аудиторией ходом своих мыслей – этакий современный Шерлок Холмс, беседующий с доктором Ватсоном. Вот еще одна примета нашего времени: диагностика теперь превратилась в развлечение.
После того как ее представили залу – хотя в этом она, судя по всему, не нуждалась, – Фицджеральд надела очки, сдвинув их на кончик орлиного носа, и поприветствовала собравшихся. Как все хорошие ораторы, она начала с шутки – естественно, медицинской: «Пока мы не начали, и просто вам на заметку, – сказала Фицджеральд своим хриплым от никотина голосом, – хочу перечислить: эндокардит, туберкулез, гранулематоз Вегенера, аортит Кавасаки, деменция Якоба – Крейтцфельдта и эозинофильный гастрит». Она еще раз пробежала глазами по списку заболеваний и хохотнула:
– Не знаю, какие случаи мне представят сегодня, но могу поспорить, что среди них будет хотя бы одно из перечисленных. Просто чтоб вы помнили, что я их называла.
Аудитория одобрительно зааплодировала. На этой конференции даже те, кто не приходил к точному диагнозу, все-таки получал свою долю одобрения, если его название входило в перечень предполагаемых. Фицджеральд понимала, что ей представят не те случаи, с которыми врачи обычно сталкиваются в повседневной практике. Иначе они не считались бы загадками – интригующими историями, которыми делятся в больницах у кулеров с водой, на сестринских постах или лестничных клетках.
На сцену поднялся Джавед Назир, выпускник медицинского факультета Университета вооруженных сил. Ему предстояло изложить первый случай – этого пациента он лечил на третьем году обучения.
– Доброе утро, доктор Фицджеральд!
Голос его слегка дрожал. Он начал, как обычно, с главной жалобы:
– Назовем это «Моя жена ведет себя странно», – Юноша неуверенно обвел глазами аудиторию – и продолжил: – Больная – женщина, 73 года, спутанность сознания на протяжении трех месяцев, доставлена в больницу мужем.
Далее он изложил симптомы пациентки в традиционном медицинском формате.
В следующие девяносто минут врачи, собравшиеся в зале, были свидетелями и время от времени помогали Фицджеральд разбираться в случае, представленном Назиром, и историях еще двух пациентов, при этом внимательно следя за ходом процесса диагностики.
Сама она пациентов не видела и не осматривала. Ей надо было поставить диагноз, базируясь на уже имеющейся «докторской» версии истории болезни. Она содержала только голую суть того, что рассказывали сами пациенты, то есть была лишена всей личностной специфики, переформулирована врачами и подкреплена данными обследований и анализов, проведенных ранее. Все это докладывалось в очень структурированном и профессиональном формате.
Хотя это преподносилось как своего рода развлечение, этакая умственная разминка для врачей, собравшихся в аудитории, все то же самое происходит и у постели больного. Выхолощенная, четко структурированная история, как в этом упражнении, это один из самых важных инструментов, которыми врачи пользуются для перевода своих абстрактных знаний о человеческом теле – полученных на трупах, пробирках и из книг – в диагноз конкретного пациента. Докторам это упражнение хорошо знакомо, потому что мы постоянно излагаем такие истории своим больным и другим врачам, которые обращаются к нам за помощью.
Назир продолжал пересказывать случай своей пациентки: со здоровьем у нее все было в порядке, но затем, несколько месяцев назад, она начала все забывать. Сначала не могла подобрать нужных слов, когда говорила. По-настоящему ее муж перепугался, когда она стала теряться, проезжая на машине по их собственному району. На момент госпитализации у нее были трудности даже с самыми простыми бытовыми мелочами: она не могла готовить и даже самостоятельно одеваться. И никуда не выходила без него.
Фицджеральд была специалистом по внутренним болезням, деканом медицины и гуманитарных наук в Университете Калифорнии в Дэвисе. Пока студент рассказывал, как дальше ухудшалось состояние пациентки, она расхаживала взад-вперед по сцене. Длинный черный кардиган развевался у нее за спиной; под ним были узкие черные брюки и черная водолазка – ее обычный костюм.