пожениться, несмотря на несогласие родителей, несмотря на то, что они знают об этом мире и
какие опасности в нем водятся. Теперь я вижу, почему им так важно было оформить отношения –
почему общедоступный путь избегания романтических отношений не всегда лучший выход, если
вы хотите, чтобы эти отношения сохранились до конца жизни.
Сейчас я все это понимаю.
Очень жаль, что я не могу убедить в этом ее.
Не то чтобы я предполагал, что это будет легко. Но если честно, то никогда не думал, что придется
делать это со дна бассейна.
Вот тут Прежний Кэл мог бы начать ныть о том, как «У нее хватает наглости ожидать от меня, что я
вел себя в прошлом аки чертов евнух, хотя я ее даже не знал». Именно тут Прежний Кэл мог
подумать про себя: «С какой стати я вообще ввязался во все это? У меня же прямо здесь есть
совершенно прекрасная изящная искушенная итальяночка, которая будет просто счастлива всю
ночь напролет кувыркаться со мной в постели. Какое мне дело до того, что думает какая-то
американка-мультипликаторша?»
О, в этом-то и вся загвоздка. Потому что не хочу я «прекрасную изящную искушенную
итальяночку». Я хочу мультипликаторшу с татуировкой в виде кота, которая вечно спотыкается на
ровном месте.
Боже, помоги мне.
Однако она совершенно ясно дала мне понять, что не хочет меня. По крайней мере, теперь не
хочет. Полагаю, то, что Граци ворвалась, выглядя в этой своей шляпе и в туфлях на шпильках так, словно владеет этим местом, стало последней каплей.
Граци прекрасно это понимала. Она извинилась, что не проверила свой е-мейл, и сказала, что к
тому времени, как получила мои сообщения, оставленные на голосовой почте, она уже была в
пути. Полагаю, я выставил себя полным ослом, пытаясь объяснить, что происходит, пока отвозил
ее обратно на железнодорожную станцию (после того, как переоделся в сухую одежду,
разумеется).
- Понимаю, - в конце концов сказала Граци. – Ты влюбился. В женщину, которая рисует комиксы.
Про кота.
Когда я услышал, как она это выложила: вот так, напрямик, – «Ты влюбился», – мне на мгновение
стало дурно.
Однако – и это самое странное – я почувствовал дурноту в хорошем смысле.
- Это еще не все, - вынужден был признаться я. – Она считает, что я напыщенная задница,
неспособная ощущать ничего, кроме своего чувства собственного превосходства.
Кажется, Граци нашла это забавным.
- Ты можешь быть напыщенным, - подтвердила она. Не могу сказать, что нашел это утверждение
обнадеживающим. – Такое ощущение, будто ты думаешь, что знаешь все на свете.
- Она решительно не интересуется геополитической динамикой или мировыми проблемами
любого рода, - продолжил я.
- Да, - согласилась Граци. – Но эти вещи не важны для большинства людей.
- Сегодня утром, - добавил я, отчаянно нуждаясь в ком-то, кто попытается отговорить меня от того, что, как я сам точно знал, уже являлось неизбежным исходом, - я видел, как она поливает
кетчупом яичницу. И она любит «Нутеллу». И этот сериал, «Скорую помощь».
На что Граци ответила мне с такой невозмутимостью, что я понял – она далека от сочувствия:
- Да, но это очень популярный сериал.
- Я этого не планировал, - объяснил я ей.
- Да кто планирует влюбиться? – спросила Граци, пожав плечами. – Это просто случается. Мы не
можем это остановить, как бы не старались.
После чего, выдохнув струю голубоватого табачного дыма, она добавила:
- Хотя, как я себе представляю, в твоем случае старание остановить это просто заставляет тебя еще
сильнее влюбляться. Вот что происходит с мужчинами типа тебя. Когда это случается, ничего не
действует. Даже кетчуп на яичнице.
- Она ненавидит меня, - скорбно признался я.
- Вовсе нет, - сжалилась Граци. – Если бы она ненавидела тебя, то не бросила бы в бассейн, увидев
меня.
Надеюсь, – хотя, на самом-то деле, не верю, – что Граци права.
Но даже если она права, что я могу с этим поделать? К тому времени, как я вернулся, высадив
Граци на станции, чтобы она могла вернуться в Рим, вечеринка уже закончилась, а дом был
крепко-накрепко заперт. Джейн нигде не было видно. Я знал, что она не уехала… ее чемодан был
еще здесь. Решив, что она вместе со всеми отправилась в город терроризировать новобрачных в
отеле, я поехал туда, но увидел лишь Петера и его юных друзей на пляже, рвущих на части