– Ваш богатырник что, стаканами глушат?! – удивилась Нонна.
– Нет, но... у меня нет другой посуды, вы же знаете. Я редко дома бываю, – смущенно ответил Викулов.
– Зато у меня есть.
Нонна открыла свой шкафчик и вытащила две крошечные стопочки из цветного стекла. Викулову они не понравились:
– Ну-у-у... эти уж как-то... чересчур... маленькие совсем...
– Нормальные! – отрубила Нонна и заменила ими стаканы.
Картошка с тушенкой пошла хорошо. Настойка по вкусу напоминала календулу. Нонна даже спросила:
– А вы, случаем, не промахнулись со своим богатырником? Здорово напоминает обыкновенные ноготки...
– Какие еще ноготки?! – испугался Георгий Николаевич.
– Цветы такие... на газонах растут. Желтые и оранжевые. Когда я была маленькой, мы с подружками отрывали у цветков лепестки, слюнявили и на свои кургузые ногтишки пришпандоривали. Здорово получалось.
– Нет, – покачал головой Викулов. – Богатырник цветет маленькими светло-голубенькими цветочками. Сам видел.
– А зачем мы с вами, Георгий Николаевич, картошку трескаем? – опять спросила Нонна.
– То есть как зачем?
– Ну... вы же говорили, что можно вообще ничего не есть, а питаться одним только богатырником...
– Так это ж... живыми побегами и корнями... они такие... как клубни... А у нас с вами – настойка на спирту. Кстати, вы что-нибудь чувствуете?
– А что я должна чувствовать?
– Ну... опьянение... Настойка-то на спирту.
– Пока ничего не чувствую.
– Значит, закуска хорошая. Вам положить еще картошечки?
– Валяйте, – согласилась Нонна.
Они с Викуловым съели всю его картошку с тушенкой, а потом Ноннины голубцы, которые она с большим старанием навертела несколько дней назад, почему-то вдруг понадеявшись, что Борис возьмет да и заглянет в гости на это свое любимое блюдо. Епифанов, разумеется, так и не заглянул.
К настойке богатырника они с соседом прикладывались неоднократно, и в конце концов Нонна заметила, что интерьер кухни несколько изменился. Сначала стены сделались красноватыми и будто светящимися изнутри.
«Похоже, я здорово напилась», – подумала Нонна и улыбнулась.
Красные стены ей нравились. Еще больше понравились окна. Стекла вдруг стали вогнутыми и испускали снопы разноцветных искр. Нонна поднялась со стула, потому что ей захотелось поймать руками эти разлетающиеся в стороны искры. Она удивилась, что вскочила очень легко и даже будто подпрыгнула. Все тело вообще сделалось легким и каким-то бескостно-пластичным. Нонна вытянула в сторону руку, и она, рука, сама собой начала плавно изгибаться, как у балерин, изображающих из себя лебедей. Она, Нонна, и есть лебедь... Только не белая, а... красная... Нет... не лебедь... Как же эти... другие птицы называются... Ах да... фламинго... Она теперь будет фламинго... Ей теперь вовсе не нужен этот глупый халат... На ее теле растут перья. Вот же... она чувствует, как они пробиваются сквозь кожу... Как же это томительно, но... приятно... У нее, Нонны, внутри разгорается жаркое пламя. Оно и рождает эти чудесные красные перья... Но одних перьев мало... Ох, как мало... Этот огонь внутри... от него так жарко... Он сейчас спалит Нонну... Спалит, и останется лишь горстка красного пепла... Не-ет... Она не хочет превращаться в пепел... Кто-нибудь должен спасти ее... непременно должен... Вот хотя бы эта огненная тень... Чья она? Ах да... она же знает его... Человек Огня... Он запросто справится с тем, что бушует внутри нее... Вот он уже обрывает Ноннины красные перья... Как же сладостно делается ей, когда он вытаскивает их из ее тела одно за другим, одно за другим... Огонь внутри съеживается, превращается в тугой шар, который перемещается по ее телу... И вот он уже внизу ее живота... Он уже больше не может сжиматься и потому опять начинает расти... Он сейчас разорвет Нонну, если только... если... только... Где же он, Человек Огня... Только он может помочь... Да-да... Именно так... Он один знает как...
Волна острейшего наслаждения накрыла Нонну с головой. Громкий душераздирающий крик сам собой вырвался из ее горла. Где он, Человек Огня? Где? Она теперь готова для него на все! Она хочет еще! Она непременно хочет еще! И он не отказывает ей, ее повелитель... Он никогда не откажет... И все новые и новые волны наслаждения накатывали на Нонну. Кричать она уже не могла, только протяжно охала. Последняя волна была самой чувствительной... Настоящий шквал, цунами... Нонна в кровь закусила губу, страшно дернулась и провалилась в небытие.
Заново обнаружила она себя в собственной постели с металлическим привкусом во рту и с такой головной болью, будто у нее температура за тридцать девять. Пожалуй, есть смысл эту температуру измерить. Чем черт не шутит... Конечно, сегодня... кажется... суббота... или, может быть, воскресенье... В общем, не важно... Она потом разберется, какой нынче выходной. Главное – это здоровье, которое вроде бы дало трещину.