Выбрать главу

Милая Сахароза давно замёрзла, ведь на часах уже звенел час ночи, но как бы то ни было, нарушать и, тем более, заканчивать эту до боли красивую и уютную атмосферу совсем не хотелось.

— А вы ещё не скоро закончите? — тихо спросила она, продолжая идти в порт к деревянному мосту.

— Уже хочешь вернуться?

— Ах, нет, я не это имела ввиду, просто… я бы хотела провести с тобой ещё немного времени, уделить этому… особое внимание… ах! Ну, то есть, я хотела сказать…

— Хорошо, смею обрадовать, мы сегодня завершили иллюстрации, — он ехидно улыбнулся, — Син Цю и сам бы хотел, чтобы мы остались ещё на какое-то время, на учёбу всё равно только через неделю, так почему бы и нет?

Они подошли уже к мостику, и Альбедо неспеша присел на него, смело свесив ногу, а на другую упираясь рукой. Погодные условия здесь и вправду были великолепны, когда у них в Мондштадте бродили зимние морозы, то здесь, это словно северный ветерок. Можно спокойно ходить в кофте, ведь не так уж и холодно. На улице как и летом танцевала вода в фонтане, в которой плавали красивые рыбки, а грузовые судна с лёгкостью добирались до Ли Юэ.

Следом присела и она, поддаваясь красоте ночному пейзажу на океан, откуда виднелись высочайшие горы, а за ними и яркая луна, что так красиво освещала землю, будто всё превратилось во что-то магическое, позволяя окунуться самой, сливаясь с природой и слушая музыку ночи.

— Когда вернёмся, то… продолжим ли мы заниматься химией? — внезапно спросила Сахароза, заглядывая в чарующие небесные глаза.

— Да, конечно, мне предстоит ещё многому тебя научить.

— Хм… можно вопрос?

— М?

— Ты меня видишь как… свою ученицу? — осмелилась на такой вопрос она, тихо, но с чуткой уверенности говорила девушка, отводя взгляд на миллиарды звёзд, в надежде, что лучше не услышит ответа никогда, так как через несколько секунд пришло дикое осознание, а затем и страх.

Страх провала.

А вот сейчас и настало время, хорошенько обдумать эту тему, ведь и сам Альбедо не знал, кого видел в ней и тем более не знал, кого хотел бы видеть. Она была с ним так добра, всегда улыбчива и мила, как солнышко, которое только ему одному дарит лучи тепла. Безусловно, он хотел дать ей всё самое лучшее, подарить то, в чём она так нуждается, радовать по сей день и ни в коем случае не позволять грустить. Она так манила, так сильно, что он чувствовал, как сейчас же сорвётся с воображаемой цепи… только вот, а что будет, если эта цепь воздержания когда-нибудь оборвётся? И главное — что он тогда сделает?

Что она хочет этим сказать? — задал вопрос у себя в голове Альбедо.

Как бы красиво не звучали слова, но он всё же не знал, что хочет больше, это трудно и сложно, принять и понять истину, от которой зависит целая судьба.

Если он скажет нет, то что добавить взамен? Подругу? Или может… девушку? Да, он понимал, что именно этот ответ она ждёт и так сильно желает, он так хочет сделать её счастливой, пойти на многое ради неё, но.. будет ли она счастлива с ним? Альбедо впервые был в ступоре. Он мог решить самую сложную задачу по химии, мог разгадать любую тайну, мог провести тысячный успешный и масштабный эксперимент, мог составить идеальный план, который будет правильней всего… но сейчас… он словно в тупике.

— А кем бы ты хотела быть в моих глазах? — наконец ответил юноша.

Ну конечно она хотела быть для него самым дорогим человеком, при чём не другом или учеником, чем-то большим, чем-то дороже. Но сказать не могла, это оказалось слишком сложно, слова ни в какую не хотели вылетать из уст девушки, словно бесконечный ком, который так предательски ограничивал возможность говорить в те самые важнейшие минуты.

Как же сказать правильнее?

Тело начало дрожать, то ли от волнения, то ли от холода, хотя скорее всего всё вместе, что только больше усугубляло ситуацию, именно из-за них, она могла случайно бросить пару тройку ненужных слов, которые в любой момент могли разрушить всё. Сейчас она даже не краснела и лицо вовсе не в привычных румянах, она была словно напугана, запутана или максимально сосредоточена на своём комке мыслей, всеми силами пытаясь соединить воедино и получить чёткую линию нити. Но это так страшно, так волнительно!

— Ты вся дрожишь, замёрзла? — оторвал от мыслей её.

— Я? Ах… ты прав, — на вздохе ответила она.

— Почему не сказала раньше? Идём домой.

— Но.. Альбедо…

— Давай, вставай, — он поднялся с моста, подавая свою руку девушке, — Идём, я сделаю тебе чай, хочешь?

— Л-ладно…

Снова столь важный разговор вышел пустым и без ответов… для милой Сахарозы это уже стало несколько беспокойно, ведь… зачем всё так невыносимо тянуть? Ощущение, будто чем дольше они пытаются, или же, она пытается рассказать о своих чувствах, тем глубже становится яма.

Когда пара пришла домой, то в здании стояла тишина, видимо, Син Цю и остальные уже сладко дремали в своих комнатах. В коридоре горел тусклый светильник, который на всякий случай оставил темноволосый перед сном, всё остальное было в кромешной темноте.

Альбедо сопроводил девушку до её комнаты и велел ждать, пока он делает ей чай.

Когда он вышел из комнаты, Сахароза в это время мирно и тихо сидела на стуле, в ожидании дорогого Альбедо, на часах уже два часа, золотые глазки закрывались в желании проникнуть в сон. Обычно, она в такое время уже спит, но почему-то с тех пор, как они прибыли к Син Цю, желание спать вдруг резко пропало. Стали сниться странные сны, а недавно и вовсе её настиг лунатизм, может… просто непривычно?

Юноша отсутствовал не так долго, словно куда-то торопился, дабы быстрее согреть мятноволосую. И она не успела обдумать недавний разговор, как юноша уже стоял на пороге с горячим и ароматным чаем.

— Ты почему до сих пор не в кровати? — он поставил бокал на стол, — Давай ложись.

— Но…

— Никаких но.

Сахароза послушно присела на постель и накрылась тёплым одеялом, а за ней рядом присел и светловолосый юноша, давая отпить немного чая. После его употребления, она сразу почувствовала прилив теплоты в груди, который так приятно согревал, а он… так близко сидел рядом, чуть развернувшись к ней и зорко наблюдал за её действиями.

— Всё?

— Да..

— Хорошо, — забрал у неё бокал, — Теперь ложись и засыпай, доброй ночи, — ласково проговорил он.

— А-альбедо, стой…

— М? Что такое?

— Спасибо… и это! Э-э-э… ах… побудь со мной… ещё немного времени, — неловко говорила Сахароза укутывая лицо одеялом, скрывая румяна.

— А, ну… хорошо, — он вернулся к девушке, оставляя пустую кружку на столе и присаживаясь обратно, — Может, ещё сказку рассказать? — ехидно предложил Альбедо, еле заметно улыбаясь.

— Я была бы не против, — так же с улыбкой ответила та.

— Ну, тогда подожди.

Он встал с кровати в поисках какой-нибудь книги, но света от лампы не хватало, чтобы осветить весь книжный шкаф на расстоянии, да и брать её как-то не хотелось, уж больно он доверял вкусам Син Цю, поэтому Альбедо вытянул первую попавшуюся книгу. Единственное, что привлекло в ней, так это розовый цвет, думая о том, что наверняка там что-то детское, ну или явно не боевик с детективом.

Сахароза уже лежала в ожидании «сказки» глаза её сверкали, как утренний рассвет, пылая жарким огоньком. Ей было так… уютно с ним, он так красиво показывал свою заботу, что совсем не хотелось отпускать, так ещё и лично для неё станет читать книгу.

— Так… — он поставил лампу на стул рядом, — Я начну, а ты засыпай, — он отерыл книгу, даже не обращая внимания на её название.

Книга рассказывала о девушке, что случайно попала на королевский бал, будучи обычной прислугой, которая в эти моменты должна была убирать комнату королевы и её совершеннолетнего сына. Все смотрели на неё косо, иногда шушукаясь между собой, ведь одета она была в обычный костюм горничной. Девушка уже скорее желала выйти отсюда, как потеряла выход, видимо, он был закрыт толпой людей, что так оживлённо говорили. Спустя небольшое количество времени, она всё же смогла глазком рассмотреть дверь и мигом пошла туда. Девушка торопясь открыла дверь, но перед ней собирался выходить принц. Он был так величественен, смотрел сверху вниз на стоящую перед ним служанку, у которой уже приоткрылся рот от удивления. Юноша осмелился спросить: «Как Вы сюда попали, миледи», совсем не узнавая привычную ему горничную. А та не смогла вымолвить и слова, он был слишком красив, особенно в этом королевском наряде.