- А теперь, Александра, надо позвонить в полицию.
- Нет! – воскликнула я чересчур эмоционально. – Не надо в полицию.
- Но почему?
Представив, как через минут двадцать после звонка сюда врывается мой бывший и начинает метать молнии так, что Зевс-громовержец позавидует, я поежилась. Но реальную причину моего нежелания связываться с представителями правопорядка я рассказывать не стала, поэтому, махнув рукой, ответила:
- Да никого они не найдут. Только будут на допросы таскать.
Едва я захлопнула за Даниилом дверь, как воспоминания о сегодняшнем вечере начали всплывать в моей уставшей голове. То, что напавший на меня человек не был простым грабителем, я поняла еще на аллее, когда его не заинтересовали ценные вещи. Про что он там спрашивал? Про кинжал… Мне самой было интересно, о каком кинжале шла речь. Я-то ничего подобного и в руках никогда не держала. Странно, все это очень странно.
Мои размышления прервал телефонный звонок. Номер на дисплее не определился, и в свете сегодняшних событий мне это не понравилось. Звонивший настойчиво требовал ответа – за первым неотвеченным вызовом сразу последовал второй, потом третий. На четвертом звонке я не выдержала и подняла трубку.
- Слушаю, - на другом конце провода был странный гул. – Алло! – повторила я.
- Будь осторожна, - раздался в трубке тихий голос. Кажется, мужской. – Они придут за кинжалом. И получат его любой ценой.
- Какой кинжал? У меня нет и никогда не было никакого кинжала.
- Они этого не знают. Кинжал был у твоего отца перед его гибелью. И теперь они думают, что он у тебя.
- Но кто они? И кто вы?
- Я Дед Мороз, который решил предостеречь тебя от опасности, – на этой фразе звонивший прервал связь.
Я в недоумении уставилась на телефон, как будто он мне мог дать ответы на все вопросы. А вопросов становилось все больше и больше. Значит, какие-то злоумышленники ищут кинжал, который был у моего отца. И, видимо, попал он к нему в течение полугода до его смерти. Но почему его ищут спустя десять лет?
Итак, попробуем восстановить события. В том году я только поступила в институт и уехала в областной город в конце лета. Тогда точно ни о каких кинжалах я не слышала. С отцом мы созванивались почти каждый день. Я рассказывала ему про учебу, он мне – про события в городе, про друзей и даже соседей. Он знал все и обо всех. За двадцать лет на должности начальника уголовного розыска с ним произошло то, что называют профессиональной деформацией. Даже во внерабочее время он все замечал, анализировал, сопоставлял, обобщал. Я иногда в шутку посмеивалась над ним, а он, тяжело вздыхая, говорил: “Такая профессия накладывает отпечаток. Я уже и сам за собой этого не замечаю”.
Вернулась я в город за пару дней до Нового года, надеясь отметить праздник в маленьком семейном кругу. Тогда-то, наверное, что-то и случилось. Отец почти круглые сутки проводил на работе, расследуя череду странных убийств, которые начались где-то за неделю до главного праздника. Он приходил домой буквально на пару часов, хмурый и задумчивый. От моих вопросов отмахивался и только иногда повторял: “Это очень необычное дело”. Что это было за дело, я так и не узнала…
Днем тридцать первого декабря он позвонил, когда я уже отчаялась провести с ним новогоднюю ночь.
- Сашка, - сказал он, - сегодня все закончится. Накрывай на стол.
Его голос, как мне показалось, звучал не совсем радостно. Скорее, немного опечаленно, будто он узнал что-то, что его расстроило. Но тогда не обратила на это внимания. Отца я в тот вечер так и не дождалась…
Около девяти вечера его тело нашли на той же злополучной аллее, где я сегодня сама мысленно простилась с жизнью. Полиция сделала поимку убийцы приоритетным заданием, работали над убийством все сотрудники городского управления, но постепенно дело попало в разряд нераскрытых. А мне стало не до того, каким расследованием занимался отец. С тех пор я ненавидела снег и Новый год, потому что этот праздник забрал у меня самого близкого человека. Хотя в какой-то части света у меня была еще мама, которую я ни разу в жизни не видела, потому что она поняла после моего рождения, что орущие младенцы и жизнь в маленьком городе – это не то, что она хочет. Поэтому она и уехала в неизвестном направлении, оставив коротенькую записку: “Не ищите меня”. А отец и не искал, воспитав меня сам. Ну, может, и не совсем, ведь работа его была не из легких, и о нормированности рабочего дня он постоянно забывал. Тогда я проводила время с его родителями.
Так, я немного отвлеклась на детские воспоминания. Стоит сосредоточиться на последнем деле отца. Думаю, во время того расследования у него и появился этот кинжал, который теперь кому-то понадобился. Но думать можно, что угодно. А как узнать наверняка? Можно попробовать пойти самым простым способом, но я упорно искала другие варианты, потому что просить помощи у бывшего было выше моих сил.