И только, когда пал «железный занавес», и пересечение границы Союза перестало быть проблемой, один турецкий ученый пролил свет. В Стамбуле он нашел старые свитки, где упоминаются эти кинжалы. Сведения были довольно размыты, но кое-что все же из них почерпнуть удалось.
Смерть семи грешников откроет врата ада, но открыть их можно только в преддверии года, где последняя цифра семерка. А седьмого января все должно быть закончено. Мир изменится навсегда.
Елена Степановна замолчала, наливая себе чай, а я, не выдержав, спросила:
- Как христианские кинжалы и упоминания о них оказались в Стамбуле?
- Сашенька, ты хотя бы в школе историю учила? – воскликнула Катина бабушка.
Дабы не упасть лицом в грязь, я начала вспоминать школьный курс истории, хотя ее изучение я никогда не воспринимала всерьез. Какая может быть польза от копания в прошлом?
- Константинополь,- сказала я, вспомнив, - он был центром христианского мира до завоевания мусульманами.
- Да, - улыбнулась Елена Степановна. – И именно там были отлиты кинжалы. И не зря их датировали серединой XI века. Я думаю, что их изготовили примерно в то время, когда христианство раскололось на католицизм и православие.
- А что значит врата ада? – спросила я.
- Я не знаю. Но иногда подобные выражения, прошедшие сквозь несколько веков, не стоит интерпретировать буквально. Тогда были другие люди, другие мировоззрения и другие выражения. Метафоры были в чести, и, по крайней мере, я не думаю, что врата ада – это буквальное понятие.
- Мой отец приходил к вам?
- Да. В день своей смерти. Я ему рассказала то же самое, что и вам. Но в нашем с ним разговоре мы пришли к выводу, что существует восьмой кинжал, который ваш прапрадед не отдал в музей.
- Восьмой? Но ведь смертных грехов только семь.
Елена Степановна развела руками:
- К сожалению, о восьмом кинжале я ничего не знаю. Но Савелий Матвеевич был уверен, что он существует. Матвей Павлович, дед твой, был же тогда еще жив. Так вот от него и стало известно, что существовал восьмой кинжал. Александр Романович сам ему об этом рассказывал.
- И где он?
- Это не известно. Мне так точно, - ответила Елена Степановна.
- Спасибо вам,- поблагодарила я ее перед уходом, а Глеб еще и галантно поцеловал ей руку.
Мы с ним вместе вышли на улицу. Не говоря ни слова, я направилась в сторону дома. Завернув за угол Катиного дома, я услышала, как рядом остановилась машина. Глеб открыл дверь и сказал:
- Садись. Я довезу тебя до дома.
- Я пройдусь. Здесь не далеко.
- Саша, я слишком устал, чтобы спорить. Или ты хочешь, чтобы я тебя затолкал в машину?
Конечно, я не хотела. Поэтому и устроилась на переднем сидении, стараясь не смотреть в сторону Глеба. Буквально через пару минут мы тормозили возле моего подъезда, хотя это недолгое время в его обществе показалась мне вечностью. Я вышла из машины и услышала, как за спиной пискнула сигнализация. Глеб догнал меня у подъездной двери.
- В чем дело? – спросила я.
- Надо поговорить, - ответил он, и мы поднялись на этаж.
То, что я увидела, зайдя в квартиру, лишило меня дара речи. Такое ощущение, что по комнатам прошелся ураган. Все вещи в беспорядке валялись на полу, кое-что было разорвано и разбито.
- Здесь что-то искали, - отметил Глеб, оглядываясь.
- И я даже догадываюсь, что.
- Кинжал.
- Но в квартире его точно не было. Если бы он находился здесь, то я бы об этом знала.
- А не мог Савелий Матвеевич спрятать его где-то в квартире без твоего ведома? В каком-то укромном уголке?
Укромный уголок, укромный уголок…Как-то отец упоминал эти слова. Я схватила Глеба за руку и потащила из квартиры наверх по лестнице. Люк на чердак был закрыт, но, на счастье, не заперт. Бывший вопросов не задавал, уже поняв, что я о чем-то догадалась. Только сказал:
- Подожди, я пойду первым.
Он быстро преодолел скобы, ведущие к люку, и скрылся в темноте. Через минуту я услышала его голос:
- Поднимайся.
На чердаке ничего не изменилось с тех пор, как я здесь была в последний раз. Только пыли стало больше. Видимо, никто сюда не заходит. Помещение было почти пустым - только пара ящиков в углу, накрытых старыми тряпками. Рассмотреть их я смогла только потому, что в тот угол падал тусклый свет с улицы. Остальная часть чердака тонула в кромешной тьме.
- Фонарик бы не помешал, - сказала я.
- У тебя на телефоне нет? Сейчас включу, – Глеб достал смартфон, и через минуту обзор стал лучше, хоть и не намного. Я подошла к маленькому чердачному окну, провела руками по раме, посмотрела под ноги. Ничего. Я присела на корточки, продолжив исследовать стену рядом с окном.